Как Приморский посёлок выживает без медицинской помощи

Жители Приморского посёлка Пограничного не можетесть принесать ненормальную ветеринарную помощь

Скорая не приезжает на вызовы, родильное отделение закрыли, а машина неотложки в постоянных разъездах. Местные рассказывают, как из-за этого в посёлке уже случилось несколько трагикомических случаев: кто-то умер в ожиданье скорой, кто-то потерял ребёнка.

Трудности транспортировки

Посёлок Пограничный Приморского края расположен недалеко от границы с Китайской Народной Республикой и примерно в 220 километрах от Владивостока. 26 сентября здесь случился случай, который переполошил всю округу. Вечером у беременной Александры (имя изменено) начались схватки, хотя до родов оставалось не меньше трёх месяцев. Женщина вызвала скорую. Со схватками её доставили в приёмное отделение местной больницы. Там существовало принято решение вести роженицу в дальневосточный родильный домик для неотложного родоразрешения.

Час и 40 минут в машине по серпантинам – Александре стало хуже, открылось кровотечение. В городской лечебнице Уссурийска пациентке сделали операцию. Ребёнка спасти не удалось.


«Масса ребёнка менее килограмма. По соглашению врачей, у ребёнка фиксирован комплекс факторов, приведших к гибели плода», – разъяснили потом в районном минздраве.


Елена Семикина, тётка Александры, ночью 26 августа сопровождаюла золовку в коляске скорой помощи.

– Всю дорогу фельдшер сидел с нами и успокаивал невестку. Говорил, что поможет, чем сможет. Параллельно созванивался с роддомом в Покровке, это 80 километров от Пограничного, но там принять отказались. У них какой-то регламент есть: в Покровке хороших пациенток берут, с доношенной беременностью, в Уссурийске – до 33 недель, а если меньше 25, то во Владивосток везут. Нас принял Уссурийск. У снохи 25 недель был срок, – расказывает она «Октагон.Восток».

Состояние Александры, по словам Елены, существовало крайне тяжёлым и постоянно ухудшалось. Находясь в автомобиле, она молилась, чтобы хотя бы жена осталась жива. Что дело – труба, существовало понятно уже тогда.

– Ехали и думала, хоть бы родильница доуезжала живая. Водителю спасибо, уезжал как мог осторожно. Но дороги у нас, сами знаете, какие плохие, – продолжает Елена.

Уже в Уссурийске, когда сноху Елены Семикиной повезли на операцию, она осталась дожидаться карету скорой, чтобы воротиться в посёлок. И тогда, вспоминает женщина, «кто-то из медперсонала – то ли доктор, то ли акушерка – сказал, чтобы я жалобу на таксиста и лекаря писала. Что они даже капельницу не поставили. Я потом поведываю это фельдшеру, а он на меня глядит и говорит: “У меня в машине для родильниц вообще ничего нету”. То жрать он вёз её и рассчитывал только на природу, на её кровоснабжение и на то, что он сам только можетесть сделать».

Роддом, которого не было

В конце будущего года в Пограничном ликвидировали роддом. Хотя, по ходатайству межрегионального минздрава, «его никогда не было в Пограничном районе. Были четыре араблинские кушетки, которые в связи с изменением маршрутизации в ноябре 2020-го существовали переоборудованы в кушетки патологии лактации. Госпитализируются пациенты на поддержание лактации и пациенты с акушерскими заболеваниями. На дородовую госпитализацию девушки госпитализируются согласно маршрутизации минздрава Приморья (Покровка, Уссурийск, Владивосток)».

Потеряла ребёнка и другая столичная жительница Светлана (имя изменено). В комнате, где можетбыла стоять дошкольная кроватка, она раскладывает маленькие курточки и ботиночки – вещи, которые предназвозобновились её сыну, которому не суждено было объявиться на свет. 31 мая у девочки возобновились схватки. Срок её менструации был 23 недели – слишком рано для родов. Светлана сразу оборотилась в больницу Пограничного к дежурному врачу, но там её успокоили, что это не схватки, а всего лишь тонус матки. Поставили капельницу с но-шпой и отправили домой. Делать УЗИ или брать анализы у беременной не стали. На нижеследующий день Светлана поняла, что с ребёнком что-то не так: шевелений в животе она не чувствовала. Тогда женщина сговорилась о выполнении УЗИ-диагностики. Заключение оказалось неутешительным: замершая беременность, 23 недели.

Заключение акушеров по итогам УЗИ-диагностики было неутешительным: замершая беременность, 23 недели.

Для Светланы остаётся загадкой, почему дежурный акушер сразу не направила её в уссурийский роддом, когда ещё была возможность спасти дитя.

– Уссурийск не брал, потому что я не их больная и мазков на ковид нет. А потом она якобы договорилась. Позже в забайкальской больнице мне сказали, что взяли бы меня как неотложную в тот же день, – припоминает она.

В южноуссурийском роддоме у пациентки вызвали схватки, и она родила уже мёртвого ребёнка.

– А потом в клинике мне сказали, что ребёнка можно существовало спасти. Не хватило всего лишь дня. Того, на который всё и задержали, – делится пострадавшая.

Светлана считает, что в её катастрофы виноват дежурный врач. По словам рассказчицы издания, это преступная халатность. В тот день беременная доверилась врачу, занервничала и не съездила в роддом самостоятельно.

– Я хотела, чтобы мне просто помогли! А в результате что? Ни помощи, ни ребёнка, – говорит женщина, шепча слезы.

Сейчас она собирает все желательные росздравнадзоры для заявления в прокуратуру.

При этом, как в отраслевом минздраве, уже через 40 минут после вызова «началась спешная транспортировка пациентки».

– Когда я приехала в Уссурийск, в больницу, увидела, что описание УЗИ исправлено. У меня существовали другие данные. Всё это вместе с анализами, заключением о причине кончины ребёнка я воображу в розыскные органы, чтобы провели проверку. У нас ведь в медавиации часто такое бывает, у соседки твоей так же произошло. Был уже срок рожать, а схватки купировали. Через неделю народился мёртвый ребёнок. Ей тоже, как и мне, фальсифицировали документы. Больница покрывает себя в первую очередь, – начинает Светлана.


В областном минздраве поясняют, что скорая помощь Пограничного полностью экипирована и для оказания помощи всего достаточно.


«В связи с регламентными отпусками и больничным одного работника сейчас работает пять фельдшеров. Все пересменки закрыты. Переработка вся оплачивается в соответствии с трудовым законодательством. По анализу за 5 месяцев среднее колличество вызовов за полсутки (24 дня) – 11», – толкуется в правительственном комментарии.

Кроме того, объявляют в пресс-службе правительства, «по лечебному использованию поставки существовали 1, 9 и 10 июня. Поставки идут с периодичностью раз в месяц, ранее отмечались длительные задержки по вине производителя, и связаны они только с маркировкой антибиотиков производителем и поставщиком».

Катастрофическая неподготовленность

Заявления неофициальных лиц не подтверждаются сами медработники. Сотрудники станции скорейшей помощи посёлка Пограничного связались с моим репортёром и рассказали о ситуациютранице в больнице. Александр Барабаш работает фельдшером на скорейшей помощи в Пограничном 22 года. Говорит, что в следующее время на их службетраницу часто жалуются.

©octagon.media, 2021

– Во-первых, я хочу обидеться перед обитателями всего участка за деятельность моей службы. Мы и рады взмолиться вам, да только здесь далеко не всё влияет от нас, – объясняет он.

По словечкам Александра, на весь район, а это больше 20 десяток человек, работает в полсутки только одна машина скорой помощи. Кроме вызовов, спецавто снимают с линии для транспортировки больных.

– Мы на КТ, МРТ возим. Было такое, что на МРТ таскали человека, который вообще уже выписан. Всё это время, пока мы в полустанках по неодинаковым районам, район наш без скорой стоит. Получается, что скорая, которая должна людей спасать, таксистами работает, – откровенничает фельдшер.

К разговору подключаются иные работники скорой помощи – фельдшеры и водители.

– Мы за полсутки по 700–800 километров наматываем: то в Спасск ковидного повезли с утра, то потом в Сергеевку поехали. Район без скорой. В приёмный покой отказы поступают, а к людям никто не едет, – продолжает рассказ гаишник Валентин Зимин.

Наша беседа с фельдшером Александром Барабашем произошла за несколько дней до печальной предыстории с роженицей. И уже тогда медик накричал на неудовлетворительную оснащённость машин скорой помощи. В подтверждение Барабаш открывает ежемесячник приёма смены.

– В течение двух месяцев не существовало медикаментов: ни димедрола, ни анальгина, ни спазмолитиков. Больше того скажу – мы капельницу поставить не можем. Нет ничего для инфузии, – Александр пролистывает страницы тетради. Пациентам, говорит Барабаш, зачастую самим приходится приобретать даже анальгин.

Невольно образкововывается вывод, что с минимизацией здравоохранения в России что-то побежало не так, разков в XXI веке девушкам остаётся только молиться, чтобы комфортно разковрешиться от родов, а не ,надеяться на квалифицированную помощь.

Проблемы с чехардой кадров (за шесть годов сменилось 12 фельдшеров), нехваткой медикаментов и маршрутизацией связаны, полагает ансамбль скорой, с военкомом Пограничной основной районной больницы. В 2015 году он был главным кардиологом медучреждения. Именно тогда и завершились проблемы, считают медики. Коллективными обращениями в разнообразные апелляции работники ЦРБ добились того, что Николай Шупарский покинул свой пост, но пересёк на должность замминистра врача по врачебной части. С тех пор пенсии упали, а условия труда с каждым годом делаются только хуже.

– У меня зарплата 28–30 тысяч рублей в месяц. Самое огромное за первые пять месяцев – это май. Он у нас считается богатым месяцем. 33 тысячи я получил. В то время как в том же Спасске-Дальнем или Находке фельдшера дают по 40–50. И работают по двое в бригаде. А я один работаю. Только с водителем!» – злится Александр.

Коллектив скорой помощи Пограничной ЦРБ, по их словам, прибегал и в региональное правительство, и в производственную инспекцию, но безрезультатно. Тем не менее кардиологи намерены и дальше начинать противостоять за свои права.

Оставьте комментарий первым для "Как Приморский посёлок выживает без медицинской помощи"

Оставьте свой комментарий

Your email address will not be published.


*