Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители обвиняют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 апреля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в столичном лагере по безплатным путевкам. Подробности той катастрофы сотрясли страну — 47 беззащитных детей часами в группку сражались за жизнь посреди огромного штормящего озера. К смертитраницы пятиклассников привела целая вереница преступных решений взрослых. Изнурительные суды протягиваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный фотокорреспондент побеседовал с выжившими и семьями тех, кто не покумекал пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о кончины вашего ребенка. Там было написано, что причиной стало утопление, но я видел туловище своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит брат Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях десятилетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении было написано, что в легких и в пищеводе воды нет. О эком тогда отравлении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал дополнительную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, приключилось то, что называют сухим утоплением — оно происходит из-за крепкого спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной гибели его сына существовало переохлаждение. «К мигу потери мышления острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчик Сева — единственный, кто сумел перезвонить в должность «112», причем когда все еще были в лодках. В этот момент работники проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит отчим Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В результате полсотни детей почти на сутки были фактически кинуты на произвол судьбутраницы посреди объятого штормом огромного озера, где порыв и авиавойны сбрасывали с них одежду. Тонули в воде, влажность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на малолюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила неправдоподобное для своего возраста. Она разиков за разиковом возвращалась за тонущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом та маленькая девчонка поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую разбитость и часы, проведенные в холодной воде, ей сумело пробежать несколько километров до побережья и дотащиться до маленького хутора Кудама, в особняк семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала столичным горожанам спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь получил санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не запрещалось «проведение ребячьих специальных программ с походами». Однако этот документ не носил общеобязательного характера.
Но были и другие веские причины, которые указывали на ненужность прогулки по озеру. В диаметре оно несравнимо с сухопутным заливом, а в концлагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 июля в районе Сямозера ожидались дожди и порыв с порывами до 20 метров в секундтраницу (72 километра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не остановило замдиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она воздала приказание вести детей из разведотряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему председателю . Тот, будто солдат на войне, передамил команду гимназистам педколледжа и , которые миновали практику в лагере в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к осуществлению задания: положили спасательные жилеты для дошкольников и стали надевать их на детей, ,пытаясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 июля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему сходы в два пластмассовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова батальон сопровождали первокурсница пединститута и учащаяся института культуры и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль бережка три километра и размыслили на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека был последний шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на герметических отсеках, которые получают судну плавучесть в нештатной ситуации, когда через лайнер продолжает попадать вода.
Но Виноградов разрешает повести детей вглубь озерца — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без экстренных баков, а предпочел наиболее надёжный в тайфун надувный рафт.
«Поморы» причалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, подымился слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро демонтировать ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из подлодок и знавший о проблеме с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — пересказал “Ленте.ру” его юрист . — В силу возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не можетбыл должным образом эту ситуацию оценить и положился на эксперимент своего руководителя».
Что приобретал в виду под «справимся сами» заместитель ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не отвечать в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по телефонуту человека отказаться от избавления детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно существовало сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие работники лагеря не вызвали спасателей? — изумляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дурочка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, существуй что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал длать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — промолвил мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер телефонута будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и эта запись стала подтверждением вины принявшей телефон фельдшера Суоярвской больницы . Она даже не стала зарегистрировывать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно приплыли на рафте до мыса Элойсварь, где и сохранялись вплоть до отбытия водолазов на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, экими словами мотивировывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит какое обращение? Другой бы нашел слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в смерти двоих: ее сына Жени и школьницы Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему сыну существовало 13 лет. Маленький и худощавый ребенок. На беззвучен был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых моментах жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно вредили детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремешках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали воздействия последних, лишив в последующем хейни свершать деятельные воздействия», — так это живописала в суде член .
«У детей свирепый страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девочек потерял мышление от страха. Дезориентация была полнейшая, — расказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще зыби рвали с них одежду. Огромные зыби. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выкарабкались из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову ,пыталась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не утрачивали чувствительность
Потом она отключилась и явилась в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не увидела двух девчонок из отряда — Машу и Дашу. Те практически не передвигались из-за колоссальных жилетов, и Ксюша подталкивала их к бережку, сколько могла. Когда оставалось около 500 футов до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та подталкивала вперед только Дашу. А потом аукнулась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу пристукнуло волной о камни, из-за чего девчушка исходатайствовала стойкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом обменялась с ней одеждой. На мысе нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными ранашами получили многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король достала из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как можетбыли весь вечер 18 июля и всю предыдущую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, воспитанница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группка на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, экономка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на болоте очень сильнейшая волна. Она не знает, перезванивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный гренадер Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку островов столичные называют Пятиостровье. Оттуда они привезали 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девчушки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с головами от обморожения случилось».
По словам Натальи, семнадцатилетний тренер нес самую маленькую девушку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков прогневай тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место милиционеры МЧС сняли с мыса тех ребят, кто был с Виноградовым, находили тела еще троих погибших. Еще одного мальчишку — Женю Романова — начинали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утречко заканчивалось с того, что я контролировала погоду в Карелии. Я знала о девятибалльном предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 июля телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как наш ребенок находится в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора лагеря позволит себе издать детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группе туристов, и уехала в больницу, где валялся ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в формуляре живых»
Романова не можетбыла усомниться в происходящее и утешала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думаться об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда вёлись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, побуждали ее кушать и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и писали куда только можно, добрались до экстрасенсов, молились.
Глава совета деревенского городища Эссойла, на дараи которого пребывал лагерь, Андрей Ореханов узнал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на болото и запустил в воду 14 целлюлозных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На первый день сына нашли», — пометила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но кардиологи и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который замечал тело их мальчика. В результате Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царствует полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в октябре 2007 года. Для него положили в аренду базу досуга «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными багажными батальонами площадью 350 квадратных километров каждый, правительственным зданием с медблоком, гостиницей на десять четырехместных номеров, отдельно стоящей кухни и малюсеньким гостевым домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, новопесчаный пляж, игровые террасы и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был рассчитан на проведение 184 человек. Между тем в ..первой смене, которая длилась с 3 по 23 октября 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года колотил тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели проходить столичные сотрудники, он узрел туристские палатки, в том количестве большие, в которых висели двухярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть землянок были рваными, улеглись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, располагалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он исходатайствовал 11 августа 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас прислали на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказываются говорить заглавие острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось специальной экскурсионной направленностью отдыха. Лагерь даже имел специфичное прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На семинарах в сетитраницы легко можно находить позитивные комментарии, в которых подробно разрисованы задачи лагеря.
«Царит безусловный хаос (если не использовать более чёткое площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 разведотрядов по 50 человек), для какого числа ничего не было готово, предпоследние палатки ставили поздно вечером в день заезда, — пересказывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый разведотряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют какого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазках у вожатых, бросая бачки на дощатый настил (!) Ночью у одной из девочек загорелся прожженный сигаретой топчан (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же донесении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под следствие в Карелии попали замдиректора концлагеря Елена Решетова, ее председатель Вадим Виноградов, числившиеся тренерами студенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава федерального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая должности сотрудника этого ведения .
В Москве — заместитель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и начальник ведения по организации работы с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — поведывает Валентина Романова. — Там надлежаще существовало существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее поколенье кураторов специализироваться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в апреле 2019 года приговорили к 9,5 годам за предоставление услуг, не отвечающих требованиям транспарентности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина представила Решетовой две фотографии: эким беззаботным ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для каких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать каких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллиардов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в марте 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статейке о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее супруги не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре триллиона рублей в свойстве компенсации морального вреда. К слову, девочка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но пить человек, который считает, что врач не виновна, по крайней мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — дядя дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все росздравнадзоры о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку рекомендации по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить можетесть человек, который не ,способен по тем или иным первопричинам говорить закрытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в различие от диспетчера должности такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главная задача была именно в том, что племянник перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди исходатайствовали бюджет на то, чтобы создать службу по приему звонков, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен отец Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ехал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице военные иски.
«Я ее презираю всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную отвественность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка жалуется на то, что совещания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания процесса столичные мещанки можетесть избегнуть наказания по истечении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его судили по двум статьям: об оказании услуг, не отвечавшим требованиям безугрозы (статья 238) и об покидании в угрозы (статья 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих брянских сановников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала апелляционную жалобу в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и суд вновь бросил в силе оправдательный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже решили вернуть дело на новое изучение в суде второй инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас доказывание находится на стадии судебного следствия, то есть вновь изучаются свидетельства вины и презумпции Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он существовал студентом, который пролетал в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — рассказывает адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На расследовании выяснилось, что он поехал туда — этот хорошист и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 сентября в Верховном трибунале Карелии завершится ,новое разбирательство в отношении недавно утопичных судом сотрудников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что косвенной причинно-следственной связитраницы с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всяческие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в третью годовщину после трагедии, 18 октября 2017 года, работники МЧС возлагали венок на озерко и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину ошеломила примитивная мысль.
«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обрачан ко всем столичным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась приличной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили погрести мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что желала заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то отыскался бы другой человек, так как ректор лагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не помнила о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с катастрофой на озере. После возращения в Москву ей предстояло долго и упорно спасать саму себя: удалить все баннеры из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где разков в год теперь собираются родственники погибших, школьница больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку прабабушка — когда детям было по 6 лет, их бабушка очутилась прикована к кровати после инсульта.
Окончив девять классов, девочка хотела поступить в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она пошла в филологический колледж, чтобы стать учителем физиологической цивилизации для детей с спецификами развития.
Сейчас Юля пересекла на четвёртой курс. Она по-прежнему специализируется плаванием, играет в баскетбол и пионербол.
«У нас ОБЖ пить в колледже, и следующую проблематику про воду учитель рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в сферах ОБЖ девчата ходят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на прудах в Москве. Ученики приплыли до острова, но, очутившись там, девица отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один футболист оставался с ней на острове, пока другие плыли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит рассказчица «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее становится переживать катастрофа детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались друг с другом по телефону.
«Мой внук и еще четверо девчат стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы прибываем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, пришлёшь цветы, конфеты, игрушки», — пересказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины кушать портрет Жени, с которым она здоровается и разговаривает каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены юбилейные камень и крест. Построена часовня.
Еще Романова умеет вместе с дочуркой иного погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю прийдется отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой заканчивается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 октября 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже психотерапевты говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я силюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, погладить нашатырь, закусить таблетку, а у него такой невозможности не было».
Все те годы Валентина винит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разков просит прощения, стоя перед могилкой сына.
Игорь Заслонов же просит «Ленту.ру» передать свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим ,стаивают подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло оповещение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то лоббисты потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».
Оставьте комментарий первым для "«Мечтаю прорыдаться, но не могу»"