Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители винят в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 мая 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по безплатным путевкам. Подробности той драмы шокировали странтраницу — 47 беспомощных детей часами в группку сражались за жизнь посреди громадного штормящего озера. К гибели старшеклассников привела ,целая чреда преступных постановлений взрослых. Изнурительные трибуналы вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный обозреватель потолковал с выжившими и семьями тех, кто не смог постигнуть те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о кончины своего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит брат Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях десятилетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в кишечнике воды нет. О эком тогда утоплении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом прокурора примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал добавочную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что именуют сухим утоплением — оно моментется из-за сильнейшего спазма в горле. В каком моменте человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из водички на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной смертитраницы его внука существовало переохлаждение. «К моменту потери бытия острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот малыш Сева — единственный, кто сумел позвонить в службетраницу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот момент сотрудники проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит отец Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по радиотелефону человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически брошены на произвол судьбутраницы посреди объятого тайфуном колоссального озера, где ветерок и авиавойны срывали с них одежду. Тонули в воде, влажность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на людных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло существовать больше, если бы не одна из победительниц похода — четырнадцатилетняя совершила чудовищное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крохотная девчушка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую усталость и часы, проведенные в льдистой воде, ей увенчалось пробежать несколько километров до моря и добраться до маленького выселка Кудама, в домик присмотруги Столяровых. Там она вместе с барами спровоцировала МЧС и помогала столичным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь получил санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не запрещалось «проведение дошкольных специальных программ с походами». Однако этот документ не носил необязательного характера.
Но были и иные неопровержимые причины, которые определяли на невозможность прогулки по озеру. В диаметре оно соизмеримо с сухопутным заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 апреля в участке Сямозера планировались дождики и ветерок с порывами до 20 ярдов в минуту (72 километра в час). Однозначно это предзнаменовало шторм.
Однако это не остановило ректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она воздала распоряжение вести детей из отряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему замначальнику . Тот, будто прапорщик на войне, прислал команду аспирантам педколледжа и , которые проводили практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к выполнению задания: взяли спасательные жилеты для детей и стали надевать их на детей, ,пытаясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их предположения никто не спрашивал. 17 августа «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать девчат и одному сопровождающему оползни в два пластмассовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова батальон сопровождали аспирантка педуниверситета и учащаяся университета ментальности и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и размыслили на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека был предыдущий шанс задержать поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну манёвренность в нештатной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает новеллы детей вглубь болота — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а предпочел наиболее надёжный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два дня погода испортилась, подымился слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро переносить ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за плохой парусности шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не завершилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и образовывавший о задаче с нештатными баками, решает перезванивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — узнал “Ленте.ру” его прокурор . — В силу возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не мог надлежащим смыслом эту ситуацию оценить и положился на эксперимент своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» зам ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не отвечать в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по телефонуту человека отказаться от спасенья детей перед лицом непосредственной угрозы и почему вообще нужно было сознательно отказывать от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники концлагеря не вызвали спасателей? — усмехается Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не названивал спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — промолвил мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер мобильника будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта видеозапись стала свидетельством вины принявшей звонок фельдшера Суоярвской клиники . Она даже не стала регистрировать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы разогреть лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до архипелага Элойсварь, где и оставались вплоть до отбытия водолазов на нижеследующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом состоянии очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими существовали на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в снежной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в катастрофы двоих: ее племянника Жени и девчушки Амалии — он скинул с себя тех детей и уплыл.
«Моему сыну существовало 13 лет. Маленький и тоненький ребенок. На беззвучен существовал жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям уплывать к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремешках жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали действия последних, лишив в дальнейшем восприимчивости свершать деятельные действия», — так это описывала в суде руководитель .
«У детей свирепый испуг был: они кричали, плакали. Кто-то из школьниц потерял подсознание от испуга. Дезориентация была полнейшая, — пересказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще зыби сбрасывали с них одежду. Огромные зыби. Детей потом находили полуголыми»
По словечкам Романовой, выбрались из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову удавалась помочь Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она выключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не увидела двух школьниц из отряда — Машу и Дашу. Те практически не перемещались из-за колоссальных жилетов, и Ксюша подталкивала их к бережку, сколько могла. Когда оставалось около 500 футов до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу пристукнуло волной о камни, из-за чего девочка получила крепкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На архипелаге отыскались еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с песчаными аукционами получили многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на бережок как могли весь вечер 18 мая и всю последнюю ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, сотрудница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — пересказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, владелица расположенной на бережку Сямозера базы досуга в Кудаме.
Столярова ответила, что на болоте очень сильнейшая волна. Она не знает, перезванивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму явилась мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный милиционер Андрей Севериков и работник территории Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепь островов местные называют Пятиостровье. Оттуда они перевезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в сауну сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с спинами от обморожения случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую крохотную девчушку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков покарай туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место милиционеры МЧС сняли с архипелага тех ребят, кто существовал с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчишку — Женю Романова — начинали искать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро продолжалось с того, что я отслеживала погоду в Карелии. Я понимала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, просмотрев днём 19 октября телевизор, сказала мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала башкой и успокоилась, так как наш ребенок обретается в лагере», — вспоминает дочурка Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора лагеря позволит себе издать детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группке туристов, и перебралась в больницу, где валялся ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы глядели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не можетбыла поверить в происходящее и утешала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей размышлять об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, заставляли ее пить и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом перезванивали и печатали куда только можно, добрались до экстрасенсов, молились.
Глава совета хуторского поселения Эссойла, на водое которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в влагу 14 целлюлозных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На первый день внука нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но акушеры и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо прокурора с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит безусловный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в марте 2007 года. Для него взяли в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя черепичными тенистыми корпусами улицей 350 квадратных ярдов каждый, дисциплинарным зданием с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей гостиной и незначительным пятизвёздочным домиком.
Еще у инфраструктуры существовали свои лодочная станция, галечный пляж, игровые террасы и автономное инженерное обеспечение. Весь тот комплекс существовал расчитан на использование 184 человек. Между тем в первой смене, которая продллялась с 3 по 23 апреля 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года колотил тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он завидел туристические палатки, в том большинстве большие, в которых стояли одноярусные кровати. В них, порой в холоде, на йогуртом белье, так как часть землянок были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, располагалась на озёрном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас прислали на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказывают говорить заглавие острова, мы дрыхнем в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось нестеренко.раной туристской направленностью отдыха. Лагерь даже ,имел специфическое прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно отыскать отрицательные комментарии, в которых подробно расписаны проблеммы лагеря.
«Царит относительный хаос (если не использовать более приблизительное площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для какого колличества ничего не было готово, предпоследние палатки ставили поздно вечером в день заезда, — говорит провайдер под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают какого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то пьют. Дети пьют непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на глиняный колышек (!) Ночью у одной из девушек загорелся прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же извещении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дешёвое для каких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под следствие в Карелии попали ректор концлагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, числившиеся тренерами абитуриенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава межрегионального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности директора этого ведения .
В Москве — заместитель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и начальник ведения по организации работы с семьями Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — рассказывает Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить последнее поколение сотрудников специализироваться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в апреле 2019 года приговорили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих требованиям безопасности (часть 3 статейки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: каким общительным ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для каких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать каких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в мою выгоду даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в феврале 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее дочери не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую лечебницу выплатить потерпевшим четыре рубля рублей в качестве выплаты идейного вреда. К слову, женщина осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но жрать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в адвокатском смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — сын дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все протоколы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить может человек, который не способен по тем или иным первопричинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в различие от авиадиспетчера должности такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главная проблематика существовала именно в том, что отец перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звоночек переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили расход на то, чтобы создать службу по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущён отец Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за ответственности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов мотался в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие дети его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее клинике военные иски.
«Я ее презираю всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — доказывал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не существовал признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за развязывания механизма столичные сотрудницы можетесть избегнуть наказания по истечении срока давности.
Прежде такое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его узнавали по двум статейкам: об содействии услуг, не отвечавшим предписаниям охраны (статейка 238) и об уклонении в опастности (статейка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова опротестует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала апелляционную кляузу в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не существовала удовлетворена, потом — апелляционную кляузу, и трибунал вновь оставил в силе оправдательный приговор. После чего они оборотились в Верховный трибунал России, и там уже разрешили вернуть дело на ,новое изучение в трибунале второй инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас слушание пребывает на стадии уголовного следствия, то есть вновь изучаются подтверждения вины и невиновности Круподерщикова. Позиция защиты состоит в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответствующего образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — говорит адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и иные студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы подчиниться лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — тот второгодник и бездарь, — чтобы ему поставили газетку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас пить государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии состоится новое разбирательство в отношении недавно оправданных трибуналом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что косвенной причинно-следственной связи с смертью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор длал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в третью годовщину после трагедии, 18 мая 2017 года, сотрудники МЧС возлагали цветок на болото и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину сразила сложная мысль.
«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обрачан ко всем столичным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась приличной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили погрести мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она боялась жизнями чужих детей, потому что хотела скопать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то отыскался бы другой человек, так как замдиректора лагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не узнавала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с катастрофой на озере. После возращения в Москву ей предстояло долго и упорно уберегать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связитраница не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родственники погибших, девочка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабуля — когда детям было по 6 лет, их мать оказалась прикована к кушетке после инсульта.
Окончив девять классов, девочка хотела поступить в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она пошла в педагогический колледж, чтобы стать студентом физиологической ментальности для детей с спецификами развития.
Сейчас Юля перешла на четвёртой курс. Она по-прежнему занимается плаванием, играет в хоккей и пионербол.
«У нас ОБЖ жрать в колледже, и первую тематику про влагу выпускник рассказывал, осторожно шепча мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в сферах ОБЖ девчата лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на прудах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка согласилась снова усесться в лодку. Просто не могла. В результате один фигурист оставался с ней на острове, пока другие плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит подруга «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается переживать катастрофа детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами беседовали приятель с приятельом по телефону.
«Мой внук и еще четверо ребят валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы прибываем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, увезёшь цветы, конфеты, игрушки», — пересказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины кушать бюст Жени, с которым она улыбается и общается каждый день. И каждый год она едет на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные камушек и крест. Построена часовня.
Еще Романова умеет вместе с мамой иного погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю прийдется отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой стартует невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 июля 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже психиатры говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я пытаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу спровоцировать скорую, погладить нашатырь, закусить таблетку, а у него такой возможности не существовало».
Все те годы Валентина упрекает себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разков требует прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же призывает «Ленту.ру» передавать свое заявление к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из домика выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим висят подготовленные люди, которые, даже видя, что на болоте частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло предупреждение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то госчиновники потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».
Оставьте комментарий первым для "«Мечтаю прорыдаться, но не могу»"