Глава РФПИ протестирует прочность связей новой медкомпании с Ковальчуками и Ротенбергами

Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) претендует на роль главного подрядчика массового тестирования на коронавирус не только в России, но и в мире. Проект РФПИ рекламировал сам Владимир Путин, с его помощью глава госфонда Кирилл Дмитриев надеется «починить» отношения между Россией и США, для него премьер Михаил Мишустин разрешил приоткрыть закрывшиеся границы, а Росздравнадзор — в рекордные сроки выдал проекту все нужные разрешения. The Bell рассказывает, кто стоит за экспресс-тестированием от РФПИ, и разбирается, может ли эта технология завоевать мир.

Миллиард рублей для спасения мира

Тест-система, в которую РФПИ в марте обещал инвестировать свыше 1 млрд рублей, будет распознавать вирус всего за полчаса — почти с такой же скоростью российские власти одобрили применение этих тест-систем в России. Об инвестициях в производство российско-японских экспресс-тестов на коронавирус РФПИ объявил 16 марта, уже на следующий день проект рекламировал президент Владимир Путин («потенциально» это будет первый портативный экспресс-тест в мире, говорил президент), а еще через три дня Росздравнадзор одобрил новую диагностическую систему для применения в России. До этого тесты на коронавирус в России делала только государственная лаборатория «Вектор» в Новосибирске.

Без участия РФПИ, суверенного инвестиционного фонда с $10 млрд под управлением, проект вряд ли сумел бы такого добиться. Глава фонда Кирилл Дмитриев, который с начала марта рассказал о новой технологии тестирования на коронавирус уже в трех интервью («Коммерсанту», РИА «Новости» и Reuters), считается человеком из окружения Путина. Его жена Наталья Попова училась с предполагаемой дочерью президента Катериной Тихоновой в МГУ, а сейчас работает ее заместителем в фонде «Иннопрактика».

Проект реализует компания «Медпромресурс» (позднее была переименована в «Эвотэк Мирай Геномикс»). Свой первый большой госзаказ на экспресс-тесты она получила еще до того, как РФПИ объявил о своих инвестициях.

14 марта московский департамент здравоохранения без конкурса, со ссылкой на коронавирус как ЧС, заключил с компанией контракт на 192 млн рублей. До конца года «Эвотэк Мирай Геномикс» должна поставить городу 56 портативных мини-лабораторий для экспресс-диагностики по 750 тысяч рублей за штуку и 100 тысяч наборов для выявления коронавируса методом изотермической амплификации в режиме реального времени по 1,5 тысячи рублей за штуку.

31 марта ценовые предложения на 30 наборов тестов «Эвотэк Мирай Геномикс» запросила Центральная клиническая больница Управделами президента, а на следующий день заключила контракт на 5,2 млн рублей.

В тот же день медицинский центр «Резерв», входящий в структуру министерства здравоохранения Московской области, заказал тесты, реагенты и приборы для анализа на общую сумму 72 млн рублей (часть поставок, по данным РФПИ, оформлялась со скидками 30–40%).

Объявлялось, что «Эвотэк Мирай Геномикс» уже в апреле начнет производить более 1 млн тестов и более 1000 портативных лабораторий в неделю. Но этим планам, возможно, может помешать то, что Россия закрыла границы и приостановила перелеты за рубеж. В конце марта Дмитриев обратился к главе правительства Михаилу Мишустину. В письме, копия которого есть у The Bell, он попросил для «бесперебойного производства» новых тест-систем наладить поставки необходимых материалов из Китая и Японии, разрешив полеты в эти страны чартерным рейсам в интересах «Эвотэк Мирай Геномикс». Мишустин в ответ поручил вице-премьерам Татьяне Голиковой и Дмитрию Григоренко, а также министру транспорта Евгению Дитриху «организовать соответствующую работу и доложить».

Кроме того, глава РФПИ просил премьера обеспечить ускоренное прохождение таможни и выдачу спецразрешений на передвижения по Москве для сотрудников проекта. Также он попросил содействовать бесперебойной работе производственных площадок всех компаний, которые участвуют в проекте, и ускорить регистрацию медицинских изделий «Эвотэк Мирай Геномикс» в Росздравнадзоре.

С этим проектом РФПИ, судя по заявлением Дмитриева, хочет захватить не только российские госструктуры, но и мировой рынок. В понедельник вышла колонка Дмитриева для CNBC. В ней он рассказывает, как РФПИ с партнерами из Китая, Японии и США объединились для того, чтобы проинвестировать в одну из самых «точных, быстрых и мобильных технологий тестирования на коронавирус в мире». Он утверждает, что соинвестором проекта экспресс-тестирования на коронавирус станет одна из топовых венчурных компаний в США (о ком идет речь, представитель РФПИ не раскрыл), и обещает, что консорциум инвесторов из США, Японии и России сможет поставить на мировой рынок масштабируемое решение. По словам Дмитриева, через партнеров РФПИ уже представляет эту технологию в Европе, на Ближнем Востоке, в Африке и странах Латинской Америки. Подробности международной экспансии в фонде не раскрыли.

В этой же колонке Дмитриев призвал Россию и США, как 75 лет назад, объединиться для того, чтобы победить в войне с коронавирусом:

«Как наши деды плечом к плечу защищали наши ценности и боролись за мир для будущих поколений, так же наши страны сейчас должны продемонстрировать единство и лидерство, чтобы выиграть войну с коронавирусом».

РФПИ еще в 2015 году подпал под секторальные санкции США как «дочка» ВЭБа вместе с остальными дочерними структурами госбанка. Но они не будут распространяттся на поставки медицинского оборудования, сообщил в пятницу ТАСС со ссылкой на представителя администрации США высокого ранга. Несколькими днями ранее РФПИ объявил, что оплатил половину стоимости гуманитарного груза, отправленного из России в США для борьбы с эпидемией.

Японские технологии и российские акционеры

Компания «Медпромресурс» (позже была переименована в «Эвотэк Мирай Геномикс») была создана специально «для структурирования совместных инвестиций с японской Mirai Genomics и российской компании “Генетические технологии”», рассказывал Дмитриев.

«Эти компании давно работают над созданием системы тестирования вирусных заболеваний, — сообщил The Bell представитель фонда. — РФПИ начал изучать разработанную ими систему тестирования, когда это был еще просто быстрый тест на грипп. С появлением коронавируса стало понятно, что эта технология работает и с ним и позволяет определять заболевание с высочайшей точностью». РФПИ занимался проблемой коронавируса с самого начала, изучил более 20 различных существующих на рынке тест-систем и выбрал для инвестиций именно эту, как одно из лучших в мире решений для диагностики коронавируса, утверждает он.

Несмотря на миллиардные вложения, самого РФПИ в акционерах компании нет — инвестиции фонда структурированы в форме конвертируемого займа и гарантий, уточнил The Bell представитель госфонда.

По данным ЕГРЮЛ, «Медпромресурс» был зарегистрирован еще в 2017 году, но до получения первого контракта на поставку тест-систем для выявления коронавируса деятельности не вел (его бухгалтерская отчетность была почти нулевой, указанный при регистрации телефон не работает).

Изначально компания была зарегистрирована на Германа Лукашова. На странице Лукашова в фейсбуке указано, что он работает в лаборатории генетического тестирования «Эвоген». Ее владельцы — основатель сети «Мать и дитя» Марк Курцер (25%) и «Генетические технологии» (75%), в последних Лукашов значился гендиректором. Но к проекту по производству тест-систем для диагностирования коронавируса Курцер не имеет никакого отношения, утверждает представитель «Мать и дитя». Лукашов от комментариев отказался, сославшись на коммерческую тайну.

Через четыре дня после заключения первого крупного контракта Лукашов передал «Медпромресурс» японской Mirai Genomics и «Генетическим технологиям» (им теперь принадлежит по 50% в компании). После этого «Медпромресурс» был переименован в «Эвотэк Мирай Геномикс», и было решено, что проект будет развиваться под брендом EMG.

Японская K.K. Mirai Genomics, которой принадлежит половина «Эвотэк Мирай Геномикс», была зарегистрирована в городе Йокогама в октябре 2017 года и до сентября 2019 года называлась иначе — HealthCare X. Выручка компании в 2018 году составила 428 млн иен (около $3,9 млн). Фирма является 100%-ной «дочкой» компании Dnaform, созданной еще в 1998 году японскими учеными из физико-химического института Riken со специализацией на генетических исследованиях и исследованиях клонирования, говорится в описании компании и одном из отчетов Riken.

В последней новости от 19 марта 2020 года на сайте Dnaform сообщается о запуске производства нового реагента SmartAmp для определения коронавируса. Метод SmartAmp и тест на коронавирус разработаны институтом здравоохранения префектуры Канагава и институтом Riken, говорится в новости. Российские партнеры и компания Mirai Genomics в ней не упоминаются. В новостях в местных СМИ также говорилось, что систему разработали ученые аффилированного с государством института Riken и тестировали на пассажирах печально известного лайнера Diamond Princess. Также на сайте Dnaform есть новость 2017 года о контракте с российской фирмой «Эйдос» на совместную разработку систем, диагностирующих инфекции.

Компания «Генетические технологии», которой принадлежит еще 50% в «Эвотэк Мирай Геномикс», была зарегистрирована человеком по имени Алексей Козлов в июле 2018 года со специализацией на вложении в уставные капиталы. Через полтора месяца «Эвоген» стал ее «дочкой», еще через месяц доля 25% отошла Курцеру. Других «дочек» у нее не было, сайт и контактный телефон — не зарегистрированы в СПАРК.

Сейчас у «Генетических технологий» три соучредителя: Алексей Козлов (66%), Николай Ишметов (1%) и закрытый паевой инвестфонд «Дельта» (33%). По данным Росстата в СПАРК, бенефициаром фонда является Максим Викторов, партнер юридического холдинга Legal Intelligence Group.

Алексей Козлов — топ-менеджер нефтехимического холдинга «Сибур», который контролируют миллиардеры Леонид Михельсон и Геннадий Тимченко. С 2015 года Козлов входит в правление холдинга и отвечает за «административную поддержку и связи с госорганами». Представитель «Сибура» сообщил, что компания не владеет информацией о бизнесе своих сотрудников, не связанном с ее деятельностью. Сам Козлов в ответ на запрос The Bell написал, что «Эвотэк Мирай Геномикс» — его личный проект, где он является акционером и не занимается операционной деятельностью.
«С японскими партнерами Mirai Genomics мы давно изучали технологию производства диагностической системы, способной оперативно определить вирус гриппа в пробе», — рассказывает он. Задача была в том, чтобы человек мог получить результат теста в кабинете врача или в аптеке перед выбором лекарства. «Когда началась эпидемия COVID-19, мы поняли, что технологию, которую мы ранее использовали для распознавания гриппа, можно применять, чтобы быстро диагностировать новый вирус, — говорит Козлов. — Это объективно одна из лучших технологий в мире на сегодня. Было очевидно, что нужно разворачивать массовое производство в России».

Из биографии Козлова на сайте «Сибура» следует, что он родился в 1982 году, в 2004 году окончил Московскую государственную юридическую академию. До прихода в «Сибур» строил карьеру чиновника: в 2012–2015 годах возглавлял департамент социального развития в правительстве, до этого работал помощником зампреда правительства Александра Жукова, советником департамента приоритетных национальных проектов правительства и в Минэкономразвития.

Отец Алексея Козлова, Юрий, — давний соратник главы Курчатовского института Михаила Ковальчука (его младший брат — предправления банка «Россия» Юрий Ковальчук), выяснил The Bell. В 2010–2015 годах Юрий Козлов возглавлял Институт теоретической и экспериментальной физики (входит в НИЦ «Курчатовский институт»), до этого был заместителем Ковальчука в самом институте и работал на других административных должностях, например, в управлении Федерального агентства по науке и инновациям. Чем сейчас занимается Козлов-старший, неизвестно, но в 2019 году человек с таким же именем и фамилией упоминался в качестве помощника Михаила Ковальчука, награжденного орденом Александра Невского.

Мать Алексея Козлова, Наталья Козлова, работала в компании-резиденте «Сколково» «Дока — генные технологии», которая занимается в том числе диагностикой вирусных заболеваний и бактериозов сельскохозяйственных культур (а именно — картофеля).

Максим Викторов вместе с тем же Михаилом Ковальчуком является соучредителем Российской ассоциации содействия науки. Ассоциация была создана в 2011 году двумя десятками видных ученых и политиков, среди которых был Жорес Алферов, президент Курчатовского института Евгений Велихов, депутат Госдумы от «Единой России» Любовь Духанина и экс-секретарь Совбеза РФ Андрей Кокошин. С недавних пор член президиума ассоциации — старшая дочь Владимира Путина Мария Воронцова. Именно в этой должности она значится в прошлогоднем распоряжении Путина о ее включении в совет по реализации Федеральной программы развития генетических технологий. Программа была утверждена в апреле 2019 года, на нее до 2027 года планируется потратить 127 млрд рублей. В ее реализации активно участвует и Курчатовский институт Ковальчука.

Викторов должен быть хорошо знаком и с еще одним давним знакомым президента Путина, Аркадием Ротенбергом. УК «Эвокорп», которую Викторов контролирует с 2017 года, владеет долями в компаниях семьи Ротенберга. Например, «Эвокорп» управляет закрытым паевым инвестфондом «Иридий». Ему принадлежит фирма, на балансе которой находится построенный при участии Ротенберга развлекательный центр «Москвариум».

Также Викторов является членом Общественной палаты РФ, через «Эвокорп» владеет группой «Нацпроектстрой» и известен как меценат. В 90-е Викторов работал в следственном управлении прокуратуры. В 1996-м стал управляющим партнером юридической компании Legal Intelligence Group. С 2000 года работал в правительстве — в комиссии по проблемам нацбезопасности Федерального собрания, затем в Минкульте. В 2009 году вошел в советы директоров «Московской нефтегазовой компании», «Московского НПЗ» и других и стал председателем совета директоров «Эвокорпа».

В «Эвокорпе» The Bell сообщили, что компания не представляет интересы Ротенберга в «Эвотэк Мирай Геномикс», а Викторов не участвует в этом проекте «в личном качестве». Косвенная доля владения «Эвокорпа» в «Эвотэк Мирай Геномикс» составляет менее 17%, поэтому «Эвокорп» не может управлять ею и влиять на какие-либо решения, уточнили в компании. Однако из-за участия РФПИ проект представляет интерес, и теперь в «Эвокорпе» изучают его детали.

Николай Ишметов упоминался как эксперт инвестиционного департамента РФПИ. Также он возглавлял фирму «Рубикон», которая в партнерстве с РФПИ строила железнодорожный мост через реку Амур на российско-китайском участке. «Николай является сотрудником РФПИ, он стал соучредителем “Генетических технологий” задолго до сделки, так как EMG — не единственный проект, которым занимается компания,  — заявил представитель РФПИ. — Николай имеет в ООО «Генетические технологии» долю 1% и не принимает корпоративных решений».

Поставщики медицинских манекенов

Одновременно с переименованием гендиректором «Эвотэк Мирай Геномикс» вместо Германа Лукашова стал предприниматель из Татарстана Ленар Валеев.

Валеев — соучредитель компании «Эйдос», резидента «Сколково». Эта та самая компания, о партнерстве с которой в 2017 году сообщала материнская компания K.K. Mirai Genomics Dnaform. «Эйдос» производит манекены для тренировки медиков и поставляет их за рубеж в партнерстве с Dnaform. В 2018 году на демонстрации этих манекенов побывал Владимир Путин. После этого соцсети наводнили фото, где президент якобы наблюдает за родами.

По словам Дмитриева, тесты и многие реагенты будут производиться именно на мощностях «Эйдос-Медицины», а также компании ПОЗиС, которая входит в «Ростех». У «Эйдоса» есть производство тест-систем в Казани на территории медпромпарка «Казань Экспо», там будет разрабатываться программная и аппаратная часть проекта, сообщили в РФПИ. Завод Pozis «Ростеха» находится в Татарстане, в городе Зеленодольск, там производят холодильники и медицинскую технику.

Но, судя по письму, которое в конце марта Дмитриев написал Мишустину, полностью локализовать производство тест-систем в России участникам проекта не удалось — для поставки необходимого оборудования они просят организовать его передачу с командирами воздушных судов или открыть перелеты для чартеров из России в Китай и Японию.

«Большая часть комплектующих и реагентов для экспресс-тестирования уже производится в России, — утверждает представитель РФПИ. — Из Японии поставляется только небольшой объем сырья, необходимый для химического процесса, речь идет о грузе весом в десятки килограмм, размером со средний чемодан, которого достаточно для производства сотен тысяч тестов». Еще часть комплектующих — например, фильтры, отдельные пластиковые детали, наконечники для пипеток — поставляются из Китая, признает он. В России производятся: сам изотермический амплификатор, устройство пробоподготовки, необходимое для выделения и инактивации РНК коронавируса, и все реагенты.

Тесты и мини-лаборатории (те самые чемоданы) тоже производятся в России, в том числе с привлечением площадок «Эйдос-Медицина» и ПОЗиС, входящей в «Ростех», говорит представитель фонда. Большую часть сырья для реагентов будет производить компания «Комбиотех» в Москве, а сами реагенты будут выпускаться в Москве, в Сколково, на мощностях компании «Сигма Лаб».

Быстрее, но сложнее и дороже

РФПИ настаивает, что японские тесты будут одними из самых точных и быстрых, и к тому же — дешевле европейских аналогов.

Представитель РФПИ (после публикации этой статьи) назвал The Bell главные преимущества технологии:

Во многих регионах и на многих удаленных предприятиях нет ПЦР-лабораторий и мобильные лаборатории для них – единственное решение.

Реагенты EMG снижают время тестирования на стандартной ПЦР-машине с 2-4 часов до 30 минут, тем самым в 3-4 раза увеличивая эффективность стандартных ПЦР-машин — «это особенно важно сегодня, когда нужно тестировать большое количество людей в условиях ограниченности ресурсов»

Быстрые тесты нужны в аэропортах и других транспортных узлах, а также в приемных отделениях, когда нужно быстро отделить инфицированных коронавирусом от остальных больных. EMG сейчас работает над поставкой мобильных лабораторий во все аэропорты Москвы и в ряд крупнейших больниц.

По данным РФПИ, контракты на поставку в общей сложности 2 млн тестов EMG уже заключили 40 российских компаний, включая «Фосагро», «Сибур», «Полюс», «Газпром нефть», «Новатэк». The Bell направил запросы в эти компании.

«Отличие японской технологии от обычных тестов полимеразной цепной реакции (ПЦР)  довольно простое, — говорит гендиректор компании Genotek Валерий Ильинский. — Обычная технология ПЦР предполагает, что вы периодически нагреваете и охлаждаете смесь, а в ходе этого нагрева и охлаждения происходит определенная химическая реакция, в результате чего количество целевых фрагментов ДНК многократно увеличивается». Это старая технология, она довольно хорошая, чувствительная, дешевая, понятная в производстве, продолжает он. Ее единственный недостаток в том, что температуру нужно повышать и понижать, а от скорости этого процесса зависит и скорость анализа. Производители приборов бьются над тем, чтобы эту скорость увеличить, но технически это сложно. «Японские коллеги предлагают технологию, которая работает при постоянной температуре, но при этом происходит такая же амплификация целевых молекул ДНК. За счет того, что температуру не нужно менять, гораздо ниже требования к приборам — это технически более простая задача», — говорит он.

Точность. Здесь преимуществ у российско-японских тестов не будет. Согласно заявлениям разработчиков, показатели чувствительности и специфичности их тестов соответствуют чувствительности обычных ПЦР-тестов, говорит Александр Карасев, врач клинической лабораторной диагностики холдинга «Атлас». По точности метод «Эвотэк Мирай Геномикс» сравним с технологией ПЦР, подтверждает представитель РФПИ.

Скорость. Разработчики EMG и РФПИ утверждают, что их система для тестирования, которая выглядит как переносной чемодан, не требует стационарной лаборатории, позволяет тестировать 20 человек в час и дает реакцию за полчаса — в четыре раза быстрее стандартных ПЦР-тестов.

Скорость в полчаса на тест наверняка пригодится в ЦКБ Управделами президента (сам Владимир Путин тоже регулярно сдает тесты, говорил Дмитрий Песков). Но она не является критичной в обычной ситуации, считает Ильинский. «Тест действительно может делаться за полчаса, есть и ПЦР-тесты со схожими характеристиками, — рассуждает он. — Но такая скорость и мобильная лаборатория могут понадобиться, если вам, к примеру, нужно проверить отдаленную деревню на коронавирус». При стандартной ситуации — с вызовом врача или походом к нему — ни врач, ни пациент все равно не будут ждать полчаса, а значит, скорость перестает играть решающее значение.

По словам экспертов, с которыми поговорил The Bell, в мире есть и аналоги мобильных лабораторий, которые проводят ПЦР-тесты. Например, американская компания Cepheid делает широкую панель тестов, в том числе и на инфекции, рассказывает собеседник The Bell, близкий к одной из генетических компаний. Такие тесты стоят дороже, но чаще всего их применяют в особых ситуациях, когда поблизости нет полноценной лаборатории и возможности провести стандартный тест. В частности, мобильные лаборатории поставляют в структуры ООН, которые занимаются эпидемиями в Африке.

Цена. Тесты от РФПИ, по словам Дмитриева, в пять раз дешевле, чем стандартные ПЦР-тесты в Европе. Зато в России тесты «Эвотэк Мирай Геномикс» — самое дорогое предложение, писала «Медуза». Один тест, по данным издания, обойдется лабораториям в 1,9 тысячи рублей. Для государства и региональных властей компания делает скидку 30–40% (мэрия Москвы закупала тесты по 1,5 тысячи рублей). Для сравнения: частная компания «ДНК-Технологии», которая получила разрешение намного позже, чем проект РФПИ, собирается продавать свои тесты лабораториям дешевле  500 рублей за тест, время проведения теста — около трех часов.

Сравнивая российские цены на тесты с европейскими, РФПИ лукавит. ПЦР-тесты в Европе стоят довольно дорого по сравнению с российскими аналогами, говорит Ильинский. Это объясняется тем, что в России исторически хорошо развито производство оборудования для ДНК-диагностики и многие российские компании эти наборы продают в Европу. Другие российские ПЦР-тесты (например, самый близкий к тесту на коронавирус тест на ВИЧ) стоят гораздо дешевле — 100–300 рублей. Разработать тест-систему и реагенты для ПЦР-теста стоит гораздо дешевле, чем для придуманной японцами изотермической амплификации: предложения на рынке много, большая конкуренция, поэтому реагенты в целом стоят дешевле, объясняет он.