Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого отцы подсаждут в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 сентября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности этой катастрофы потрясли странтраницу — 47 беззащитных детей часами в группку боровались за жизнь посреди большого штормящего озера. К гибели старшеклассников привела целая вереница преступных решений взрослых. Изнурительные суды тянуваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный репортёр потолковал с выжившими и семьями тех, кто не покумекал пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел соглашение о кончины твоего ребенка. Там существовало написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях десятилетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в кишечнике влаги нет. О каком тогда вскрытии можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом прокурора примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал специальную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех других погибших на Сямозере, приключилось то, что величают сырым повешением — оно происходит из-за мощного спазма в горле. В каком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из водички на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его внука было переохлаждение. «К этапу потери сознанья острейшая ломоту от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчуган Сева — единственный, кто сумел позвонить в должность «112», причем когда все еще были в лодках. В этот случай милиционеры проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит брат Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и погрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки были фактически кинуты на произвол судьбы посреди объятого штормом большого озера, где ветер и волны орвали с них одежду. Тонули в воде, влажность которой достигала 10 термометров по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из активисток похода — четырнадцатилетняя совершила поразковительное для своего возраста. Она разков за разковом возращалась за гибнущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом та маленькая девчушка поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую усталость и часы, проведенные в снежной воде, ей увенчалось пробежать несколько километров до побережья и добежать до крохотного хутора Кудама, в дом присмотруги Столяровых. Там она вместе с хозяевами спровоцировала МЧС и помогала столичным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому мэрии не разрешалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако этот росздравнадзор не надевал обязательного характера.
Но были и иные правдоподобные причины, которые ,указывали на необходимость прогулки по озеру. В поперечнике оно сравнимо с речным заливом, а в шанце при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 июля в районе Сямозера ожидались ливни и порыв с порывами до 20 ярдов в секундтраницу (72 километра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не остановило гендиректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала распоряжение вести детей из батальона «Поморы», позвонив из Москвы своему председателю . Тот, будто прапорщик на войне, передал команду преподавателям педколледжа и , которые проходили практику в шанце в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к проведению задания: однаружали спасательные комбинезоны для взрослых и стали надевать их на детей, удаваясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их предположения никто не спрашивал. 17 августа «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему сходы в два пластмассовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое взрослых — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали аспирантка педколледжа и учащаяся колледжа цивилизации и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые пройдали вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было перебраться в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был последний шанс задержать поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на негерметичных отсеках, которые дают судну герметичность в нештатной ситуации, когда через фальшборт начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает новеллы детей вглубь озерка — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а уговорил наиболее комфортный в шторм поролоновый рафт.
«Поморы» причалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, подымился мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на огромном ветерку скорее напоминавший эластичный матрас, стало быстро снесать ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за плохой осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблематике с нештатными баками, разрешает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — пересказал “Ленте.ру” его юрист . — В силу возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не можетбыл надлежащим смыслом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» председатель гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не обращаться в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по радиотелефону человека отказаться от избавления детей перед лицом прямой опасности и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие работники концлагеря не вызвали спасателей? — удивляется Игорь Заслонов. — Ведь она не идиотка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — выговорил мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер телефонута будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта запись стала свидетельством вины принявшей телефон фельдшера Суоярвской больницы . Она даже не стала зарегистрировывать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до мыса Элойсварь, где и оставались вплоть до возвращения водолазов на последний день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, придерживаясь за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в снежной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами обосновывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит какое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее отца Жени и школьницы Амалии — он скинул с себя тех детей и уплыл.
«Моему отцу было 13 лет. Маленький и тоненький ребенок. На безмолвен был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям уплывать к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремешках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в предыдущем восприимчивости свершать интенсивные действия», — так это живописала в суде представитель .
«У детей свирепый страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девчушек утратил бытие от страха. Дезориентация существовала полнейшая, — расказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны рвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выскочили из водички те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову ,пыталась взмолиться Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она выключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидала двух девчонок из отряда — Машу и Дашу. Те практически не ползли из-за огромных жилетов, и Ксюша выволакивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом аукнулась и увидала, что Маши на плоскости нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу долбануло волной о камни, из-за чего девочка принесала слабые травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с песчаными булыжниками исходатайствовали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из водички нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как можетбыли весь вечер 18 мая и всю последнюю ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, сотрудница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группка на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — пересказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, экономка расположенной на бережку Сямозера базы досуга в Кудаме.
Столярова ответила, что на болоте очень сильнейшая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму явилась влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный гренадер Андрей Севериков и рабочий базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку островов местные величают Пятиостровье. Оттуда они перевезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — припоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с коленками от переохлаждения случилось».
По словам Натальи, семнадцатилетний тренер нес самую маленькую девочку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков покарай тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место сотрудники МЧС сняли с острова тех ребят, кто существовал с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчика — Женю Романова — продолжали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро стартовало с того, что я корректировала погоду в Карелии. Я помнила о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, просмотрев днём 19 апреля телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как наш ребенок обретается в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже идеи не допускала, что ректор концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после шквалистого предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то мимолётной группе туристов, и уехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот случай мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не можетестьбыла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся размышлять об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда проводились поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, заставляли ее жрать и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом названивали и сочиняли куда только можно, закрутились до экстрасенсов, молились.
Глава комитета хуторского поселения Эссойла, на территории которого пребывал лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерцо и запустил в воду 14 картонных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На первый день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но пациенты и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который видел туловище их мальчика. В итоге Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В концлагере царит относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в марте 2007 года. Для него положили в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными спальными корпусами площадью 350 прямоугольных метров каждый, судебным помещением с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей кухни и малюсеньким гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, каменистый пляж, ролевые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь тот комплекс существовал расчитан на использование 184 человек. Между тем в первой смене, которая длилась с 3 по 23 октября 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года ударял тоску Андрей Ореханов. Попав на дараь «парка-отеля», куда его не желали пропускать столичные сотрудники, он увидал туристические палатки, в том большинстве большие, в которых висели трехъярусные кровати. В них, порой в холоде, на камамбером белье, так как половина палаток существовали рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, размещалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он исходатайствовал 11 июня 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить прозвище острова, мы просыпаемся в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось исключительной туристской тенденцией отдыха. Лагерь даже приобретал своеобразное названье «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно найти положительные комментарии, в которых подробно расписаны проблемы лагеря.
«Царит полнейший хаос (если не использовать более точнейшее матерное словечко на “б”): завезали 600 детей со всей Москвы (12 разведотрядов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, предыдущие юрты ставили поздно вечером в день заезда, — пересказывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не ,имеют такого желания: либо садятся в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазках у вожатых, бросая окурки на каменный колышек (!) Ночью у одной из девочек загорелся прожженный папироской матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же известии говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое милое для таких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под следствие в Карелии угодили ректор лагеря Елена Решетова, ее замначальник Вадим Виноградов, числившиеся тренерами гимназисты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава федерального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности директора этого ведения .
В Москве — заместитель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и зам.начальник управления по организации работы с семьями Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще быть еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — пересказывает Валентина Романова. — Там надлежаще существовало быть намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее поколение директоров специализироваться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в феврале 2019 года приговорили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих предписаниям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким жизнелюбивым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для каких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать каких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила бабушка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллиардов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в феврале 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказанья отложили на три года, до тех пор, пока ее дочери не осуществится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую лечебницу выплатить потерпевшим четыре триллиона рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, женщина осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что врач не виновна, по крайней мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отец дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь исследовал все протоколы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить можетесть человек, который не способен по тем или иным первопричинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в отличие от авиадиспетчера службетраницы такси какого-нибудь», — философствует Заслонов.
По его словам, главная задача существовала именно в том, что отец позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звоночек адресовали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди исходатайствовали бюджет на то, чтобы создать службетраницу по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен дед Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за должности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ездил в Суоярви, когда шел трибунал над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подають к Щербаковой или ее лечебнице военные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную отвественность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не существовал признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что собрания все время откладывают ввиду дисквалификации свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания механизма столичные старушки можетесть избегнуть наказания по истечении срока давности.
Прежде какое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его сравнивали по двум статейкам: об содействии услуг, не отвечавшим требованиям безугрозы (статейка 238) и об откомандировании в угрозы (статейка 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала арбитражную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не существовала удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и трибунал вновь оставил в силотрети обвинительный приговор. После чего они оборотились в Верховный трибунал России, и там уже разрешили вернуть дело на новое определение в трибунале четвёртой инстанции», — говорит прокурор Дмитрий Маслов.
Сейчас дознание пребывает на стадии уголовного следствия, то пить вновь изучаются свидетельства вины и презумпции Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет определённого образования. Он существовал студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — говорит адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На расследовании выяснилось, что он поехал туда — этот хорошист и бездарь, — чтобы ему поставили чёрточку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас кушать государство», — говорит Валентина Романова.
2 октября в Верховном суде Карелии завершится новое слушание в отношении недавно утопичных судом милиционеров Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связитраницы с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в первую годовщину после трагедии, 18 мая 2017 года, сотрудники МЧС возлагали цветок на озеро и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила обыкновенная мысль.
«Вы же понимаете сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась непритязательной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она опасалась жизнями чужих детей, потому что желала заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как гендиректор лагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с катастрофой на озере. После возвращения в Москву ей предстояло долго и упорно уберегать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родичи погибших, девушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабуля — когда детям существовало по 6 лет, их мать оказалась прикована к постельке после инсульта.
Окончив девять классов, девчушка желала перевестись в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она двинулась в филологический колледж, чтобы стать педагогом физиологической культуры для детей с спецификами развития.
Сейчас Юля пересекла на пятой курс. Она по-прежнему специализируется плаванием, разыгрывает в волейбол и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и предпоследнюю тему про воду препод рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в программах ОБЖ ребятки ходят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на прудиках в Москве. Ученики приплыли до острова, но, оказавшись там, девушка согласилась снова усесться в лодку. Просто не могла. В итоге один фигурист оставался с ней на острове, пока другие ныряли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит гостья «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее делается переживать смерть детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами разговаривали дружка с дружкаом по телефону.
«Мой внук и еще четверо девчат валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, пришлёшь цветы, конфеты, игрушки», — поведывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины жрать портрет Жени, с которым она раскланивается и разговаривает каждый день. И каждый год она разъезжает на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные аукцион и крест. Построена часовня.
Еще Романова пытается вместе с мамой другого погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: разрежение скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой начинается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 августа 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже психологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблеточках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я пытаюсь заплакать, то продолжаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу спровоцировать скорую, лизнуть нашатырь, выпить таблетку, а у него такой невозможности не было».
Все те годы Валентина корит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз требует прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же призывает «Ленту.ру» передать свое обращение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по громадному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен сформировывать кругозор, укреплять мускулатуры и мышечную систему. Я не против этого, но только когда за этим сидят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло слежение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то лоббисты потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».
Оставьте комментарий первым для "«Мечтаю прорыдаться, но не могу»"