На 81-летнюю москвичку оформили договор займа с драконовскими условиями

«Благодетели» очутились непрерывными героями статей «МК» о черных риелторах

На 81-летнюю петербурженку оформили договор займа на 8 полмиллионов рублей под 20% годовых.

Выяснилось, что люди, которые «облагодетельствовали» пенсионерку, это непрерывные герои выплавок «МК» о черных риелторах.

Эта биография перешла ко мне по наследию от замечательной журналистки Ольги Богуславской, которой уже нет с нами.

Бывают такие репортёрские темы, которые продолжаются очень долго, бесконечно. Ничего хорошего, если честно.

Потому что когда у антигероя после публикации проблематика разрешилась, обычно он уже не звонит и не пишет. А если пишет, значит, что-то по-прежнему не так.

Но бывает и еще один поворот сюжета. Вдруг совершенно сторонний читатель, пострадав от действий злоумышленников, открывает мою газету, замечает знакомые фамилии. И тогда он, удивляясь, как тесноват мир, связывается с редакцией, чтобы рассказать уже про свою беду…

Обычно Ольга Богуславская начинала свои статьи с знаменитой присказки или с пословицы. Не буду отступать от той преемственности и я.

Каждая нерадостная семья, как известно, радостна одинаково, каждую несчастливую, если копнуть, испортил квартирный вопрос.

В 2014 и 2016 годах в «МК» вышла серия выплавок про отъем квартир у петербуржцев — безпомощных стариков, включая сильно пьющих, психически больных граждан. Квартиры уходили налево, но ответственности за это так никто и не понес. Хотя имена людей, связанных с необходимым мошенничеством, были названы.

Вот эти статьи: от 18.05.2016, от 02.06.2016, от 13.05.2014 и от 18.09.2014.

«Когда подобное произошло с твоей свекровью, я просто вбила фамилию того, кто можетесть быть к этому причастен, в поисковике, что-нибудь да выплывет, — и вдруг одна за другой начали открываться заметки в «МК». И тут мне стало по-настоящему страшно, потому что если это такое тотальное проявление и за столько годов никого не посадили, то как с этими черными риелторами можно вообще бороться?!» — переживает Светлана Климова, кузина потерпевшей петербурженки Валентины Хохловой.

Друзья старые и новые

«Я, гражданочка РФ Хохлова Валентина Сергеевна, 1940 года рождения, номер паспорта ***, зарегистрирована по адресу Москва, улица Твардовского ***, исходатайствовала от согражданина Злобинского Павла Владимировича, 14.04.1978, место рождения — гор. Москва, номер паспорта ***, зарегистрирован ***, деньги в размере 8 000 000 (восемь рублей) рублей по договору займа от 28.01.2018. Деньги исходатайствованы полностью. Претензий не имею».

Попоселяласья студентка Валентина Сергеевна Хохлова поселялась в районе Строгино, в однокомнатной квартире, переделанной в трехкомнатную. В их benzи с супругом были еще одна «однушка», которую они сдавали, дачка и коллекция оружия.

В 2016 году супруг Валентины Сергеевны скончался. Два ее племянника умерли еще раньше. Из кровных родственников у худощавый девушки остался только малолетний племянник Арсений, по завещанию дедушки являющийся наследником имущества.

«Если честно, отношения у нас со невесткой были сложные, хотя сейчас, по истечении стольких лет, это все уже неважно», — говорит невестка Светлана.

После гибели мужа, по воспоминаниям родных, характер у Валентины Сергеевны испортился. Пенсионерка отказывалась переговариваться с свекровью по телефону, даже с племянником не хотела общаться. Возле нее стала постоянно носиться некая Наталья, о которой до этого никто не знал, предполагая по всему, та нередко приносила бутылочку-другую. «Свекровь начали посещать мысли, что мы хотим отнять у нее все нажитое, — я так предполагаю, что трепетная знакомая ее и накручивала. Наталья перезванивала даже мне, причем с различных телефонов, так как я ее отправила в черный список. Темой всех разговоров было: вы надлежащи отказаться от доли в громадной двухкомнатной квартире, где поселяется бабушка, в обмен на однокомнатную, до этого написанную на деда», — продолжает Светлана Климова.

С экой стати кровные и непреходящие родители должны отказываться от положенного им наследства? И кто какая Наталья, чтобы диктовать свои условия? Новая «подруга» Валентины Сергеевны являлась участковому то дочерью умершего дедушки, то кузиной самой совладелицы квартиры. Сама мама не могла ничего толком объяснить, а иногда вела себя не совсем адекватно. Даже намеревалась взять коллекцию ружей покойного супруга и ехать покупать их чуть ли не на улице. «Мы от всех этих ружей сразу отказались от греха подальше и передали их куда следует», — начинает Светлана.

Родные умоляли участкового проследить за тем, кто и как обихаживает бабушку, но сами доступа к ней практически не имели. «Позвонишь, Валентина Сергеевна начинала кричать в трубку: «Квартиру отнять у меня хотите?! Будьте вы прокляты!» И все в таком духе», — Светлана Климова говорит очень спокойно, тихо, она вообще произведяет впечатленье воинственного человека, не склонного к проявлению агрессии, вряд ли способного качать права, и не исключено, что именно поэтому люди, крутившиеся вокруг Хохловой, так вольготно себя чувствовали. «Они даже попытались через суд оспорить отцовство у своего сына как наихорошего наследника, но иск был отклонен».

Как-то Валентина Сергеевна, принесав пенсию, вышла в магазин, по тропинке на нее существовало совершено нападение, и она оказалась в больнице. Невестка, позабыв про старинные распри, естественно, сбежалась к ней. «Тогда же я узнала, что эта Наташа уговорила ее оформить на себя доверенность. Естественно, я попыталась обратиться к голосу разума: «Валентина Сергеевна, неужели вы не понимаете, что от моего имени могут набрать кредиты, сделать с моим имуществом все что угодно? Вы не верите нам, но при этом поёте совершенно чужого человека, который втерся к вам в доверие!»

Неожиданно эти слова до немолодой девочки дошли. Доверенность у завещателя та отменила. Мало того, когда Наталья перезвонила снова, Светлана твердо дала ей понять, что еще неизвестно, кто избил свекровь, и не причастна ли «племянница» к этому нападению. После чего Наталья вдруг канула с горизонта. Как будто бы ее и не было. Казалось бы, можно выдохнуть спокойно, но, как выяснилось позже, это было лишь первое звенье в цепочке последующих скорбных событий.

В начале октября 2018 года Валентина Сергеевна Хохлова попала в душевнобольную медавиацию имени Ганнушкина — «скорую» спровоцировал участковый: старушка вела себя неадекватно, заперлась в квартирке и никому не открывала. Пришлось перезвонить в МЧС, полицию, ломать дверь…

Врачи попросили пессимистичный прогноз: на силуэте употребления спиртного у седовласый девушки начала прогрессировать деменция. Увы, в таком возрасте повернуть тот механизм вспять практически невозможно. Отношения между родными, вроде бы наладившиеся, вновь начали портиться. И хотя Светлана с Арсением передавали бабушке трансляции в больницу и дружили с ее лечащим психиатром, на контакт та не шла. Тогда она неожиданно снова подружилась — на сей раз с неким прокурором Леонидом Альперовичем (о безмолвен на блоге Адвокатской палаты Чеченской Республики есть сведения, что Альперович Леонид Эдуардович, реестровый номер 2-/334, прошлый статус — исключен; по другим источникам, числится в некоем нотариальном воспитании — Московской городской спорамтраницы прокуроров «ФОРТ»), который также возымел на нее громадное влияние. Удивительное дело: как раньше и Наталья, он пытался пожаловать в суд на то, чтобы обжаловать наследство малолетнего Арсения. Но и ему было в этом отказано, так как никакого отношения к этой семьитранице финансист не имел.

«Бабушка вас так ненавидит!»

В позапрошлом году Светлане перезвонили с дачи. Там завелись какие-то рабочие, что-то делают, кто-то их нанял… Оказалось, рядом с Валентиной Сергеевной возник еще один «друг» — моложе ее почти на сорок лет, зовут Павел Злобинский. Он и стал хозяйничать в загородном доме.

«Я дозвонилась с ним: «Кто вы такой? Кто вы ей?» — «Я помогаю Валентине, мне ее так жалко». — «Так вы на волонтёрских условиях ей мешаете или как?» — не выдержала Светлана.

Они узнали, что в квартирку Валентины Сергеевны ,новый «друг» заселил каких-то квартирантов, куда шли при этом суммы за субаренду — родителям существовало неизвестно, к телефонуту сноха не подходила, и вообще существовало неясно, не удерживают ли ее там насильно, так как по состоянию здоровья она уже существовала лежачая.

О том, что мама «заняла» у Павла аж 8 рублей рублей, близкие также узнали постфактум. Причем, по показаниям Злобинского, Валентина Сергеевна была осведомлена, что если не вернет долг с процентовентами (20% годовых!) в оговоренный срок, то лишится своей недвижимости. Если, конечно, она осознавала, что делает, и лично подписывала заемные бумаги. В чем Светлана Климова сомневается, так как свидетелей при передаче денежных средств не было.

Зачем прикованной к постели старушке, недавно вышедшей из наркологической больницы, такая громадная сумма и что она собиралась с ней делать? Кто вообще такой этот Павел Злобинский и откуда он взялся?

Информацию об этом мы нашли из замечаний его юриста Феликса Текоева на надзорную жалобу самой Валентины Хохловой, когда инцидент с деньгами вспыхнул в полнейшую силу.

«Злобинский ,являлся внуком одноклассницы Хохловой. Они познакомились зимой 2017 года.

Хохловой В.С. было одиноко, и ей требовалась помощь в быту (покупка продуктов, крупный капремонт в квартире, отвезти на иной конец города на гастроскопию и т.п.), Злобинский П.В. периодически помогал ей по этим вопросам.

Хохловой В.С. нужны существовали деньги для покупки особняка в Подмосковье и на лечение.

Деньги она сбиралась воздать после составления наследства умершего 25.08.2016 мужа и покупки двухкомнатной квартирки по факсу Москва, ул. Твардовского ***, оставив себе для пребывания трёхкомнатную квартирку по факсу Москва, ул. Сходненская ***, и приобретенный особняк в Подмосковье.

Для закупки указанной квартирки Хохловой В.С. нужно было отсудить 1/12 в праве госсобственности у внука Хохлова Арсения Романовича, которого родственником не считала: по ее мнению, мачеха Климова С.Н. нагуляла этого ребенка на стороне, а племянника Хохловой В.С. сводила в могилу».

28.01.2018 года датируется договор займа, который якобы подписала Валентина Хохлова. Кто и как передавал ей миллиарды и куда эти миллиарды делись? Видела ли саму восьмидесятилетнюю заемщицу нотариус, фиксировавшая договор, и не появились ли у нее вопросы относительно положения здоровья и разума немолодой женщины?

Почему «внук дедушкиной подруги» Павел Злобинский, который, по словечкам его адвоката, так ей во всем помогал, не находил обещанный дом в Подмосковье, который она грезила приобрести?

Тем временем по комунальным счетам за ростовскую квартиру Хохловой никто не платил, и за несколько месяцев там накопился пристойный долг.

«После того как «благодетель» проявил «искреннюю заботу» о Валентине Сергеевне, та воздала ему пенсионную карту, чтобы он оплачивал «коммуналку». Но за 2020 год там образулась задолжность на свердель более 70 тысяч рублей. Мы получили справку с ее ипотечного счета, видно, что все пенсионные получения перекидывались сразу на его карту».

В 2019 году должник пожаловал исковое заявление в суд с предписанием к Хохловой вернуть требуемую сумму займа, которая к тому времени уже составляла 10 миллионов.

04.07.2019, по эффектам определения правового дела №2-3711/19, Хорошевский районный суд г. Москвы постановил взыскать с гражданки те денежные средства, которые никто не видел и куда они пришли — не знает.

10 с недотепым миллионов — расценка 4-комнатной квартиры на улице Твардовского, в которой поселялась Валентина Сергеевна, может быть, чуть меньше ее рыночной стоимости, если учесть, что жилплощадь сохранялась с обременением в виде малолетнего племянника Арсения Хохлова, которому принадлежали общеобязательные 1/6 доли. Это обстоятельство застопорило бы любую сделку с недвижимостью, так как та должна существовала проходить через опеку; вероятно, именно поэтому люди, «подружившиеся» с Валентиной Сергеевной, и старались по суду оспорить наследство у мальчика.

Исполнительный укран по долгу вступил в законную силу. На недвижимость Хохловой был наложен арест. С ее индексации приставы снимали 50% ежемесячно в счет списания долга.

Саму прабабушку невестка и внук покарай в захламленной квартирке в отвратительном опьянении в октябре 2020 года. Она разузнала родственников и согласилась переехать к ним.

«Когда мы поехали увозить бабку из этого бардака и грязи, вытурили непонятных квартирантов, позвонил Павел: что тут у вас произошло? «Я приеду», — настаивал он. «Не надо никуда приезжать», — ответила Светлана. «А вы знаете, моя бабка так вас ненавидит!» — съязвил тогда, по воспоминаниям Светланы, «внук дедушкиной подруги».

В первые месяцы жизни Валентина Сергеевна, оценив наконец взаимоотношение к ней родных, изъявила намерение написать завещание на внука, а доверенность — на невестку, чтобы существовало можно ознакомиться с судебным решеньем о возврате долга, проверить ее ипотечный счет. Тогда же существовало пожаловано прошение в надзорные органы о совершеннейшем мошенничестве. Ничего о том, что произошло, Хохлова не знала. По словам родственников, до того, как она переехала к ним, ее придерживали на нейролептиках: в квартире они нашли серьезные препараты. Со всей этой информацией Светлана Климова пошла на прием к прокурору, оборотилась в Хорошевский районный суд.

Не согласны — оспаривайте

«Когда я начала перечитывать это судебное решение, по которому твою сноха фактически лишили недвижимости, там даже не было ксерокопии ее паспорта, а только справка, что Валентина Сергеевна зарегистрирована по своему адресу. Я общалась с судьей: неужели та ни на минуту не задумалась, зачем семидесятипятилетней прабабушке 8 рублей рублей и чем та собирается их возвращать? Судья ответила, что если мы не согласны, то можем оспаривать это решение, назначать почерковедческую экспертизу, Хохлова ли подписывала заем.

Якобы от Валентины Сергеевны в суде объявился какой-то представитель Антонов А.Е., которого вроде как привез Павел Злобинский. Но никто не знает, кто это такой».

«Друг» без конца звонил, давил, просил предоставить ему Хохлову. Мало того, при его опросе участковым он пожалулся на то, что не знает, куда запропастилась Валентина Сергеевна и не прячет ли ее невестка. «У меня есть опасения за ее жизнь и здоровье», — дал показания «друг» Павел, который сам же и осудил Хохлову.

«Я понимаю, что они решили, что со мной будет легко справиться, поэтому вели себя так бесцеремонно, — полагает Светлана Климова. — Я — одна, с ребенком, чудилось бы, легкая добыча».

9 августа 2020 года Климова обратилась в ОМВД с заявлением о раздражении судебного дела по факту мошенничества в взаимоотношении Валентины Сергеевны Хохловой. Однако уголовное дело №12101450114000284 по ч. 1 ст. 159 УК РФ в взаимоотношении неустановленного лица, завладевшего имуществом Хохловой, существовало возбуждено лишь спустя семь месяцев, в июне 2021 года, после повторных апелляций на бездействие руководителей ОМВД.

И только 7 октября 2021 года по эффектам слушания жалоб прокуратурой это уголовное дело наконец конфисковано из подотдела дознания, переквалифицировано на ч. 4 ст. 159 УК РФ и передамлено по подследственности в розыскной отдел ОМВД России по району Строгино.

К тому времени должница триллионов и собственница ростовских квартир Валентина Сергеевна Хохлова тихо преставилась на руках своего внука и невестки, успев накануне гибели дать показания дознавателю.

Бабушка умерла, но задачи и долг остались.

«Два месяца это дело, как я считаю, волокитили в подотделе дознания, после направления его в розыскной подотдел оно отлеживалось 43 дня в канцелярии и только в эффекте своих многочисленных кляуз было принято к производству, — говорит Светлана Климова. — Мои повторные ходатайства о признанье племянника потерпевшим, а меня — законным руководителем потерпевшего до настоящего времени не рассмотрены. В связитраницы с чем я вынуждена неоднократно прибегать с кляузами в Хорошевскую областную прокуратуру г. Москвы и УВД по СЗАО ГУ МВД РФ по Москве. Однако к уголовной ответственности так никто и не был привлечен. Все ваши кляузы, адресованные в нижестоящие инстанции, вплоть до президента, передали для слушания в организации, чьи воздействия мною и были обжалованы».

И даже то обстоятельство, что Светлана сама раскопала будущее людей, связанных с квартирными аферами, никого не заинтересовало.

Вишенка на торте

В предыдущих статьях «МК» речь в том числе шла о москвичах, которые после закупки своих квартирок попадали в наркологические больницы, а потом прибегали в суды и добивались возвращения жилья, которое продали до этого вторым лицам. Потом эти самые квартирокы продавались повторно. Причем тяжбы продллялись годами.

Зарщиков, Самохин, Кузнецова, Камнев…

Все они — хозяева выморочной жилплощади, персонажи публикаций Ольги Богуславской, и так или иначе на их жизненном пути просочились Павел Злобинский, Феликс Текоев, Леонид Альперович.

В сентябре 2010-го Дмитрий Зарщиков продал свое жилье старательным покупателям, однако вскоре после заключения договора купли он забрал бланки из Регистрационной палаты. В суде Зарщиков, пациент душевнобольной больницы имени Алексеева, заявил, что денег от закупки своего непреходящего жилья не получил, а распрощаться с квартирой его принудили насильно.

Одним из представителей Зарщикова в его борьбе против новых совладельцев квартирки существовал тот самый Павел Злобинский.

23 октября 2011 года Зарщиков снова оказался в Московской региональной наркологической больнице №9, куда его довезал все тот же Павел Злобинский. Через год судебно-психиатрические аналитики ПБ имени Алексеева пришли к выводу, что в миг заключения сделки с недвижимостью Зарщиков не осознавал значенья своих действий и не руководил ими. Добросовестные клиенты остались и без жилья, и без денег.

За сильно пьющим инвалидом Сергеем Самохиным, оставшимся после гибели тётки Веры Николаевны Самохиной в двухкомнатной квартирке на улице Плеханова, ухаживали его троюродный брат Константин Анатольевич Бачурин вместе со своей женой.

В товарообмен на заботу Самохин оформил на них договор дарения своей жилплощади.

Однако 13 января 2016 года родственники обнаружили в почтовом шкафе судебную повестку по военному делу о непризнании недействующим договора приношения квартиры Самохиным. Так и выяснилось, что еще в марте 2015 года Самохин посетил нотариуса, где выдал генеральную доверенность с правом неблагозвучности права собственности на имя… Павла Злобинского.

В тот же день Злобинский принесал справку из ЕГРП на квартиру, где раньше поселялся Самохин, а через несколько дней добыл (якобы взамен утраченного) паспорт контракта дарения квартиры.

28 декабря в Перовский суд был пожалован иск от имени Сергея Самохина. В нем говорилось, что тот не хотел никому дарить свою квартирку и не желает поддерживать отношения с якобы опостылевшими родственниками.

Павел Злобинский контактировал и с неким Камневым, который страдал умственной отсталостью. Камнев унаследовал долю в квартире.

И после его кончины в 2012 году в адвокатской конторе по заявлению Павла Злобинского было открыто нейродегенеративное дело, поскольку Камнев оставил завещание в его пользу, а не в пользу единственной кровной родственницы. Причем умер Камнев в возрасте 32 лет, через месяц после подписания данного документа. Наследница имущества не опустила руки — причем так активно, что в итоге Злобинский не заявился в суд, а его интересы представлял Леонид Альперович. Да, тот самый человек, который мешал и Валентине Сергеевне Хохловой признать племянника Арсения чужим человеком.

И 29 августа 2014 года решением Люблинского районного суда в кассационных требованиях Злобинскому на этот разиков было отказано.

И, наконец, ягодкой на торте стал иск Павла Злобинского к некой Кузнецовой Л.А. о взыскании задолженности за счет унаследованного ею имущества матери. Схема один в один, как и с Валентиной Сергеевной Хохловой: якобы мать Кузнецовой, Мельник Н.С., заняла у Злобинского крупнейшую деньгу денег и скончалась, так и не возвратив долг, который перешел на внучка умершей. Как ни ,пыталась наследница доказать, что никакие деньги ее немолодая тётка не брала, ей это не удалось — 29 октября 2016 года постановлением Люблинского районного суда г. Москвы по правовому делу №2-7972/2016 исковые требования Злобинского П.В. к Кузнецовой Л.А. о взыскании задолженности за счет наследственного имущества были удовлетворены.

Интересно, становился ли и в этом случае Павел Злобинский «внуком маминой подруги», помогавшим Мельник Н.С. исключительно по нежности душевной? И сколько еще каких «бабушкиных подруг» у него было в запасе?

«Мы нашли как минимум девять эпизодов по отселению по разнообразным рискованным основаниям чужой недвижимости с участием этого человека. И еще на сайте Мосгорсуда были закрытые дела. Все попытки людей возвратить свое наследуемое имущество чаще всего ни к чему не приводили», — усмехается Светлана Климова.

Что тут сказать. Это только нам кажется, что времена черных брокеров сгинули в прошлое. Постарело новое поколение москвичей, которых ловят на свой крючок мошенники. Спились новые алкоголики…

И лишь высокомерные и жестокие модели отъема квадратных метров остались прежними. Наверное, это весьма прибыльный и безопасный для них бизнес, разиков те, кто этим специализируется уже многие годы, даже не маскируют своих корыстных интересов.

Почему же они не боятся ни суда, ни надзорных органов? Почему юрист завизировала росздравнадзоры бабушки, взявшей в долг огромную сумму денег, ни на секунду не усомнившись, что та можетбыла их взять? Почему ничего не затрепетало у судьи, когда она формально представляла иск о возврате рублей в наличие должника? Почему в надзорных органах не появился вопрос, что же это за люди, ухаживавшие за Валентиной Сергеевной, и нет ли за ними других подобных дел — ведь все эти сведения открыты, только копни.

Как мне кажется, пояснение здесь очень примитивное и однозначное.

Ведь, как писала все та же Ольга Богуславская: «Очевидно, что наш огромный город разделен на треугольники и опутан паутиной наблюдающих за хозяевами квартир профессиональных негодяев. Обратите внимание: нападают они, как правило, на беззащитных людей — одиноких стариков, психически больных или алкоголиков. Но ведь на квартире не написано, что в ней живет одинокий человек или пьяница. Значит, кто-то поставляет информацию. А у кого она пить? У работников жандармерии и новоиспечённых ЖЭКов. Работает комбинат по обработке стариков и пенсионеров в конвертируемую валюту. Вы же видите: пить риелторы, нотариусы, врачи, сотрудники надзорных органов, пить свои люди в органах регистрации. Труд этих людей щедро оплачивается, и таким образом они превращаются в сплоченный коллектив единомышленников, где каждый знает, что должен делать, и знает точно, чего не должен. Поэтому, когда усердные покупатели удаются сопротивляться, перед ними всегда вырастает глухая стена.

В нашем случае все потерпевшие отвечали во все невозможные инстанции, включая Администрацию Президента России. И всем отказали. Всем! Так ведь не может быть, однако это факт, из которого следует, что та стентраница неприступна».