Тело в дело

Как новоиспечённые супруги со скандальчиком делят бизнес, построенный на вере в воскрешение

В третьей в России фирме, которая замораживает тела клиентов для вознесения в будущем, разразился бизнес-конфликт. Чем он грозится самим замороженным и их семьям?

Проект “Криорус” буквально грохочет по швам — двое из 11 соучредителей компании, бывшие супруги Валерия Удалова и Данила Медведев, делят кресло сотрудника фирмы и её активы. Бороться пить за что — бизнес приносит тысячи миллионов. Конфликт уже непосредственно затронул замороженные тела клиентов, поставив под угрозу их целостность и весь бизнес в целом.

Автогеном по бизнесу

События вокруг “Криоруса” развивались стремительно: 7 июля замгендиректор Валерия Удалова попыталась самовольно привезать камеры с телами людей и млекопитающих с территории предприятия, расположенного в Сергиевом Посаде, и перевезти их в личный цетр в Тверской области.

В тот день девушка наняла рабочих, которые автогеном обнаружили металлическую переднюю стену книгохранилища и с помощью крана погрузили особые наклонные ёмкости с телами — сосуды Дьюара — на грузовики. В процессе погрузки их опрокидывали на бок и сливали хладагент — жидкий азот. Кроме того, что в воздух улетучилась треть миллиона рублей (затрата сжиженного азота), под угрозой разморозки оказались и сами клиенты.

Прибывшие по вызову полицейские остановили погрузку и возвратили уже уехавшие с поддонами машины. Данила Медведев предоставил им документы о праве собственности на ёмкости с телами и обвинил Удалову в краже.

Дьюары врозь

Проект “Криорус” стартовал в 2006 году. Удаловой в нём принадлежит 10%, Медведеву — 4,26%, остальная доля поделена между девятью остальными участниками.

Проблемы в корпорации начались в 2019 году после развода супругов. Медведев обзавёлся новой семьитраницей и, по словам Удаловой, в какой-то момент разрешил сместить её с должности генерального директора. Учредители вроде бы проголосовали за отставку директора, однако женщина в руководстве осталась.

Одновременно Удалова зарегистрировала чужую компанию с точно таким же названием, где также стала генеральным директором.

— Пользуясь своим положением сотрудника в обоих компаниях, Удалова начала переправлять замороженных заказчиков под крышу своей корпорации и расторгать на себя контракты хранения, — рассказал Лайфу соучредитель корпорации “Открытая крионика” (корпорация учреждена в этом году в качестве продолжателя первого “Криоруса”) Алексей Самыкин.

По его словам, для своей базы она выкупила дом в Тверской области на месте некогда известного крестьянско-фермерского животноводства “Молодёжное”. Оно стало популярным в России после того, как несколько молодых местных семейств переехали на полузаброшенные земли одного из краевых колхозов и организовали там проектент “Переселение в поселение”.

В 2017 году на пике обществёного интереса неблагое начинание по популяризации села сановники признали незаконным и постановили закрыть проект и освободить земли. Теперь там хранятся туловища людей и животных, и именно туда Удалова намеревалась отправить кровотоки с туловищами из Сергиева Посада.

По некоторой информации, чтобы обустроить площадку под Тверью, она заложила чужую однушку на Бескудниковском сквере недалеко от станции метро “Селигерская”. В смежных домах квартирки такой же улице .

У Удаловой своя правда: мол, никакого криминала нет, а доставка проводилась в соответствии со всеми документами.

— Мы хотели перевезти оборудование с одной моей водое на другую. Мой новоиспечённый муж решил отхапать себе это, сочинил в полицию заявление, что наша компания якобы крадёт оборудование, предъявил подложный договор о том, что это оборудование принадлежит ему, — сообщила Лайфу Удалова.

Бессмертие по дешёвке

До предыдущего времени в хранилищах корпорации находилось 82 криопациента, в числе которых 25 иностранцев: сограждане Великобритании, США, Израиля и других стран. Ещё около 200 человек заключили договор на заморозку себя или родителей после смерти.

Интерес к услугам зарубежной фирмы у иностранцев вполне расчётливый — несмотря на то что затрата криоконсервации людей оценивается десятками, а то и полсотнями десяток долларов, в России она обойдётся намного дешевле, чем, например, в США.

Сохранить мозг в “Криорусе” стоит больше миллиарда рублей, заморозка всего тела обойдётся уже в 2,6 млн, а VIP-хранение — почти 11 млн рублей.

Дешевле всего обойдётся восстановление ДНК или типов тканей умерших — “всего” 40 тысяч. Воспользоваться услугой могут люди, надеющиеся на клонирование своих близких или любимых животных. Последних, кстати, могут также заморозить — это стоит примерно 730 тыс. рублей.

Легко посчитать, что замороженные “пациенты” уже могли принести фирмы более 200 млн рублей. Постоянный приток денег обеспечивают и ныне здравствующие клиенты.

Удар по крионике

Этот эпизод можетесть дорого обойтись компании, поскольку сегодняшние и гипотетические покупатели можетесть воспринять происходящее как незаинтересованность “Криоруса” в должном хранилище и предыдущем ботельо своих “пациентов”.

— Такое впечатление, что ей неважно, что происходит с шансами людей на оживление, насколько качественно выпускается сама процедура, хранение, транспортировка, — прокомментировал случившееся в разговоре с Лайфом Медведев.

Свою оценку попытке вывоза тел дал один из покупателей “Криоруса”, врач метафизических философий и почётный председатель полиэтнического трансгуманистического общества Игорь Вишев, который доверил корпорации заморозку мозга своей покойной супруги.

— Переживаю и очень (о целостности биоматериалов. — Прим. Лайфа), — заявил Лайфу Вишев. — К конфликту отношусь принципиально отрицательно, считаю, что речь идёт о таких вещах, где никаких контраргументов за или против существовать не должно. Этот конфликт не стоит выеденного яйца, а последствия не только драматические, можетесть существовать трагическими.

Разбирая ситуацию, руководитель Российской ассоциации социологов Константин Фрумкин в разговоре с Лайфом отметил, что, несмотря на возможную сверхприбыль для человечества, крионика приобретает “лёгкий запах бюджетной пирамиды”.

— Услуга, которую оказывают крионисты, сгибается на очень длительный срок, возможно на века. Эта услуга предполагает надежды, что наука выработается до того уровня, что оживят эти тела, — рассуждает Фрумкин. — Здесь слишком много неопределённости. И самое главное, что нет никакой гарантии, что эта фирмочка или её преемники просуществуют столько времени и будут хранить эти тела. Хорошо, если человек, который платит за услугу, осознаёт все риски, а вот если он заблуждается рекламой — то это нехорошо.