В сетиотрети обговаривают ситуацию на Камчатке
Чтобы легально схоронить умершего жителя в давыдковских районах Камчатки, его родителям нужно выручить как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в сетевом издании Vostok.Today существовал жутковатый материал, о том, как обыватели хуторских районов Камчатки вынуждены погребать умерших родственников в сараях, поскольку, если действовать по закону, то за право попогребать родного человека понадобится заплатить 500 тысяч рублей.
Дело в том, что власти отказываются давать дозволение на похороны тела без экспертизы, однако морги и патологи пить далеко не в каждом селе. Если в общеевропейской России скорбящие родители могут повезти трупункт в автомобиле, то на Камчатке нужен вертолет чтобы переселиться из одного населенного района в другой. По закону, прокуратура высылает тело на экспертизу за общественный счёт, но вот повезти его обратно в родное село надлежащи сами родители и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей — в одну сторону (а ведь родственникам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То пить как минимум 500 десяток рублей нужно выложить, чтобы похоронить человека. Бывали случаи, когда вывозить умерших на медэкспертизу родственники силились снегоходами (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а вездеходы тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то различные редкостные случаи чиновничьего маразма, а тотальные истории, символизирующие стентраницу *государственной беспринципности и бессердечия. Вот и сохраняют люди трупы своих родных в сараях (понятно, чем это чревато летом).
Вот только одна фраза из этого материала:
«Между тем, у правительства Камчатки пить вертолет – четырехместный МИ-8, большая машина, которой в бытность градоначальником Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на лососёвых богатствах региона «делает» миллиарды.
В июне 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить регион от коронавируса – специально арендованный для этой цели вертолет с силами святых облетел столицу Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя эту публикацию, тележурналист Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то значимый мог бы сделать фильм о русской жизни.
При этом у уссурийских властей хватает вертолётов – периодически эти вертолёты используются для воздушных крёстных ходов, летят вокруг городов с иконами.
Я вот гляжу на эту исполинскую карту России, на эти огромные, запачканные в розовый цвет пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с благоговением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули нашу державу на сотни километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы наши фронтиры, которыми так восхищаются тупоумные этатисты, существовали местом русской боли, местом нескончаемой пытки? Мы создавали державу, чтобы перманентно потом доказывать миру нашу неготовность дисциплинарного и хозяйственного строительства на богатейших необъятных территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком янки отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не добраться (если ты не миллионер), а из одного села в иное невозможно добраться и мёртвому.
Зато в чьих-то параноидных ногах поселяются мечты об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально обустроить 90% минувшей украинской территории. У нас огромные пространства отданы под чиновничью и бандитскую жестокость, а также под тошноту и под страданья простых людей. Одессу они хотят освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и сложный выход – кремацию. Однако, как сочиняет репортёр Алексей Петров, морга нет даже в столице Камчатки – Петропавловске:
«При плотности населения в 0,5 туземца на тьму квадратных километров земли, речь о кремации заходит нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, христианское захоронение, практиковавшееся вплоть до поздних социалистических годов на территории Камчатки, чаще в КАО.
Из современного про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит вспомнить пожары последних годов в районе Тигиля. Огненный смерч погулял по окраинам столичного кладбища и был потушен населением, так как бюрократия не справляется с животными катастрофами.
В райисполкомах дальневосточной Корякии до сих пор хранятся заявления коренных, где они требуют пару кублей дровишек для сжигания бабушек-дедушек…
Я читал в ФБ сахалинскому апанасенковцу про трупункт его избирателя. Уповал на то, что властный супруг примет участие в судьбе того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до магаданских прозекторских или так и продолжил свой роскошный отпуск в Сочах с невесткой Розалией и отцом Трифоном…»
А другой журналист, Виктор Ядуха, под ощущением от прочитанного рассказ знаменитой революционерки-народницы, или, как бы ее назвали сегодня — террористки Веры Фигнер, напечатанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне приходилось быть вне дома, разъездах по деревенькам и селам, и те дни давали мне необходимость погрузиться в пропасть народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при какой невообразимой лужи жилища и одежды, при пище, столь нездоровой и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: жрать ли это жизнь животного или человека?»
Оставьте комментарий первым для "Земли много, а человека похоронить негде"