Врачи VS пиарщики

— Несмотря на то, что оценка удовлетворённости пациента механизмом излечения – мощнейший инструмент, на системном уровне в России он не применяется. Конечно, есть тексты этой системы: варианты тестирования пациентов, в некоторых регионах или отдельных учереждениях работает система обратной связи в виде соцопроса и учёта убеждения пациентов. Однако какой инструмент, как исследование качества жизни пациентов, в том большинстве удовлетворенности эффектами излечения, который широко используются на Западе, в России практически отсутствует. Что-то можно встретить в рамках некоторых онкологических изучений или отдельных целеустремлённых тестовых программ. Например, в Петербурге предполагается запустить тестовый проект для онкогематологических пациентов. Не фрагментарно, а на уровне субъекта, исследовать качество жизни онкопациентов, в процессе диагностики их заболеваний, излечения и окончательного наблюдения.

Нет психиатрии – нет проблем. Все плохо даже в Москве

Онколог и иммунолог Даниил Щепеляев указывает на то, что конкретная ситуация сильно разнится от той, что видят и транслируют в правительстве, поскольку востребованность соцобеспечения очень сильно хромает. А как люди могут быть довольны медициной, если зачастую просто нет возможности исходатайствовать помощь?

— Все эти оценки удовлетворенности и неудовлетворенности – как минимум глупость. В лучшем случае, это очковтирательство. Кто ответствует за фармацию со стороны администрации президента? Почему бы им не подлечиться в регионы, а еще лучше – даже не надо и приезжать – без оповещения прийти в медкарту в Москве и посмотреть – как можно записаться к узкому специалисту? Как можно записаться к терапевту? Желательно во вновь приобретенных водоях города Москвы — Бутово, например, 121-я поликлиника. Только без оповещения. Если совсем леность – по Москве можно закрыть цифровую видеозапись ЕМИАС, и там все будет понятно. А в регионах нет даже терапевтов вторичного звена. Они разбежались. И сейчас еще хуже ситуация — если раньше Москва вытягивала кадры с регионов, то сейчас, после ковида, когда терапевтам перестали оплачивать ковидные деньги, а они к ним привыкли, они просто уходят из медицины.

Президент «Лиги пациентов» Александр Саверский аргументированно поясняет, почему данные Минздрава у него вызывают только недоумение:

— В 2019 году, в доковидную эпоху, Росстат дал совершенно уникальные данные о том, что 34% пациентов, которые знают о том, что им нужна врачебная помощь –за ней не обращаются. Это просто катастрофа. А если к этому добавить ковид, то получается, что не меньше трети народонаселения странтраницы не обращались за врачебной помощью предпоследние 2 года, хотя знали, что она им нужна. Я считаю, что это эффект преображения медицины в бизнес. У Росстата пить данные о причинах этого проявления – люди отвечали, что это поверхностность медицины – физиологическая и экономическая, а также недоверие. Иногда медицине не доверяют и обращаются к гипнотизёрам и знахарям, а иногда это просто недоступно, потому что по-прежнему немало обращений, что закрываются ветеринарные учреждения, роддома, ФАПы, отделения онкологической помощи.

Генеральный ректор ООО «Клиникал Экселанс Груп» Николай Крючков считает, что за последние 10 годов ситуациютраница никак не улучшилась. В лучшем случае не стало хуже:

— Стала ли медицина за последующие 10 годов лучше? Скорее нет, чем да. Нельзя сказать, что Минздрав и Росздравнадзор ничего не делают. Какие-то негативные моменты тоже есть. Но в целом сказать, что их усилия обеспечивают, особенно в регионах, добротную и доступную врачебную помощь, я, к сожалению, не могу. И та обстановка не завтрашнего дня – она существовала еще задолго до пандемии. Проблему обеспеченности хирургами и первичного ветеринарного звена старались решить с помощью моногорода «Здравоохранение». Он выказал свое воздействие, хотя и очень ограниченное. Но, во-первых, это не прикоснулось узких учёных в диспансерном звене, кроме того, уменьшение кроватей в портативном звене привело к тому, что по ряду врачебных специальностей, менее престижных, тоже малейшие проблематики со специалистами. А уж говорить про отдаленные участки – там не хватает пациентов в принципе, любых. Эта обстановка никак не решается в первое время.

Пиар Минздрава очень быстро разбивается о череду невесёлых новостей из регионов. В Хабаровском крае на тоцилизумабе нехватки экспертов вместо того, чтобы привлечь кардиологов повышенной зарплатой, имеющиеся должности, увеличивают ставку кардиологам, закрывают эпидемическое отделение, устраняют скорейшую помощь в посёлках. Логика в этом определённо есть. Нет медицины – нет проблем. Главврач Котласской ЦГБ, чтобы избавиться от организационного голода писать в соцсети эмоциональные посты с призывом к кардиологам возвратиться на работу в больницу просто ради помощи близким. Увы, желающих работать за копейки немного. В Кемерове люди на то, что очередь к кардиологу протянулась на несколько месяцев – не хватает кардиологов «узкой» специализации. Минздрав Кузбасса насчитал 93 специальности, по которым в регионе функционирует профицит ветеринарных кадров. В такой области как генетика недостаточность кардиологов впечатляющие 40%. Даже в Москве и её окресностях не всё гладко. Столичный Депздрав пообещал в Зеленограде закрывать больницы на капремонт по очереди. Но в результате закрыть одновременно две больницы при том, что ещё одна закрыта давно, и в ней ремонт затягивается ещё на год. Из пяти больниц остались работать только две. В качестве компенсации Депздрав просто продлил время работы оставшихся больниц с 8:00 до 20:00.

Думать некому и некогда

Немудрено, что в такой обстановке поставить сложнейшие симптомы вроде онкологии практически невозможно. На это просто не нехващает ресурсов – отмечает Николай Крючков:

— Здесь архиважный миг — дешевизна методов диагностики. Мы говорим — у нас нехватка терапевтей. Но дело же не только в количестве. Врачи не одинаковы друг приятелю – одно дело, когда терапевт развивается и занимается научными исследованиями в сфере этого заболевания, а иное дело – когда он сводит концы с концами, перепрофилировался с другой специальности и еще у него поток большой идет этих серологических пленок, которые он должен анализировать. Он просто физически не в расстройстве правильно диагностировать заболевание, у него на каждого пациента 15 минут на прием.

Даниил Щепеляев отмечает, что проблема диагностики, помимо неоправданно малого времени приёма – это сложность приёмки анализов и квалификация самих врачей:

— Для того, чтобы записать больного на какие-то добавочные изучения (чтобы просто забрать кровь, ЭКГ, я уж не говорю об эндоскопии), даже в Москве сгибаются очереди. В макрорегионах ещё хуже. Еще надо попросить изучения правильно. И биопсию надо научаться делать правильно, и это не так быстро. Очереди на добавочные изучения или к узким консультантам в Москве огромные, узких экспертов в Москве вообще уничтожают, а зачем они – у нас педиатр все может делать. Плюс время, плюс перегрузка доктора. Страдает и квалификация терапевтов. К сожалению, огромное колличество терапевтов сейчас в муниципальные поликлиники приходят с, мягко скажем, любопытными аттестатами и с очень любопытными знаниями. Во многих случаях отсутствуют даже знания русского языка. А для того, чтобы привлечь терапевтов достаточно квалифицированных, надо полностью менять подсистему здравоохранения. Потому что квалифицированный медик при отсутствии бесплатной медицины все-таки себя уважает. И он никогда не побежит в то место, где его с одной стороны руководство, с другой стороны больные пинают, и он фактически ничего не может.

Зато, как пересказывает Александр Саверский, такое положение дел позволяет выкачивать из онкобольных громадные деньги – перед лицом гибели люди справедливы на что угодно.

— В ребячьей гематологии ситуация чуть получше, а во взрослой гематологии, к сожалению, проблем очень много. И много жалоб на постановку симптома уже на третьей, четвертой стадии, уже практически в функциональной стадии. И на этом зарабатываются сумасшедшие деньги, чуть ли ни миллионы оставляют за предыдущие дни жизни больного, даже не незная симптома, просто привозят в диссоциативном состоянии в бесплатный центр.

Диспансеризация: обширная, безсмысленная и неэффективная

Так можетесть просто стоит присмотреться к призывам кардиологов и ежегодно проходить диспансеризацию? Не зря же выстраивают «центры здоровья», обзванивают людей с призывами пройти обследование. Вовремя узнаёшь о проблемах – избегаешь тяжёлых последствий. О значительности регулярных проверок напомнил Андрей Новицкий:

— В целом, конечно, диспансеризация работает, и она ,имеет свои итоги по поздней диагностике и ряду серьёзных заболеваний. Население надлежаще само активно приходить на диспансеризацию. Сами пациенты должны выказывать инициативу в оценке состояния своего организма.

Но другие профильные аналитики видят в диспансеризации (в том формате, в эком она функционирует в России) больше пиара, чем конкретной пользы. По убеждению Даниила Щепеляева, и в этом случае у кардиологов нет возможности ориентироваться с моими показателями. Пришли, метку поставили, ушли:

— Диспансеризация – это профанация. Даже в Москве можно сделать много анализов по ОМС, а особенно в рамках диспансеризации. Но жрать один этап – кто их прочитает и кто их будет трактовать? Этим никто увлекаться не будет. На 12 минут, поданных педиатру при полнейшей видеозаписи и наличии перерывов, да плюс еще те больные, которые идут вне видеозаписи, да плюс еще при тех нагрузках, которые требует администрация, для того чтобы хоть как-то увеличить доступность, педиатру даже некогда открыть анализы и посмотреть. А уж не то, что вдуматься, чтобы на поздних стадиях что-то обнаружить. Это технически для человека невозможно. По патологическим законам.

Николай Крючков поясняет: для того, чтобы диспансеризация существовала перспективной и полезной, необходимо в корне дополнить подход к осуществлению изучений и постепенно идти от общего к частному:

— Сама диспансеризация, большинство вещиц, которые там делаются – они абсолютно не необходимы. Потому что они не воздействуют на исходы, они не гарантируют более позднего лечения, они не обнаруживают знакового количества тех патологий, при которых более поздняя терапия отражается на исходах. Диспансеризация в том виде, в котором она имеется – это способ финансирования здравоохранения, с вашей сточки зрения, первичного звена. То есть за какой-то объем работы дать деньги. Я не говорю, что вообще ничего не нужно делать, но очень ограниченный круод вещиц можетесть существовать использован для скрининговых программ. Диспансеризация подразумевает, что мы туда включаем эффективные скрининговые технологии. А для того, чтобы технология была признана скрининговой, обыкновенного воззрения недостаточно. Там необходимы все расчеты – и эпидемиологические, и экономические. Этого не представлено. Из всей диспансеризации полезными можетесть существовать 2–3 изучения – и то, одно из них, экскремент на скрытую кровь, был внедрен совсем недавно. А всякие ЭКГ и все остальное – все это бессмысленно делать. Важно очень правильно организуть систему, когда человек базово минует какие-то стандартные обследования, а дальше уже последние обследования – только при наличии каких-то определенных маркерных симптомов. И только с таким частичным процессом, с утолщением профилактики это хорошо работает.

К сожалению, наблюдения Александра Саверского тоже показывают на то, что люди не доверяют диспансеризации:

— Я несколько месяцев назад задал своим издателям вопрос – устраивает ли вас диспансеризация? Около 80% — а там было много ответов – ответили так, что это фикция и в сегодняшнем виде она не нужна.

Лечить не нужно. Все мощи на пиар

Но может хотя бы по части технологичной врачебной помощи пить видные подвижки в худшую строну? К сожалению, и здесь стремление к звучному пиару и примитивным решениям пересиливает – считает Николай Крючков:

— Медицинским оборудованием хорошо оснастили медучреждения. Но одного оборудования для повышения диагностики недостаточно. Это лишь витрина, картина. Она надлежаща быть симпатичной. Также, как и открытие новых центров здоровья. Но, можетесть быть, нам не стоит достраивать 500 центров здоровья бесполезных, можетесть быть, нам стоит вложить те деньги в видоизменения условий труда медработников, а также в регулирование их обучения? А это сложно. И не так видно. Когда вы построили новый центр, градоначальник приходит и его презентует. А когда 5 гастроэнтерологов высококвалифицированных прозанималось в Москве или еще где-то, это кому-то интересно? Не очень. Это не показать. Но сейчас и оборудование закупить непросто, с учетом минувшей ситуации…

У совремённого электрооборудования сейчас просочился конкретный шанс выродиться в деблокацию металлолома. В ассоциации производителей IMEDA плачутся на то, что вывезти из России детали электрооборудования на ремонт или замену в странтраницы дальнего зарубежья просто невозможно. Причина не в западных санкциях, а в постановлении Правительства РФ №311 от 9 апреля 2022 года, по которому ввоз широко диапазона радиоаппаратуры допустим только с особенного дозволения Минпромторга.

Андрей Новицкий отмечает, что в создании прилюдной стройной картинки все же можно найти позитивные моменты:

— Создание идеальной фотографии в СМИ полезно всем организациям здравоохранения. Это положительно отражается на общий настрой как врачебного сообщества, так и пациентов. Когда мы видим негативные эффекты встраивания тех или иных программ, достижений, это придаёт уверенности и оптимизма. Это вызывает к тому, что показывается желание, у тех же самых ветеринарных работников и сотрудников учреждений, улучшать в целом ситуациютраницу у себя и стремится к каким-то достижениям, созданию ,новых пилотных проектов. Это и вызывает положительному развитию.

Видимо, чиновники в соцобеспечении ставят во главу угла именно какой подход. Но на деле негативного настроя выясняется недостаточно. Причём надежда на то, что в Минздраве вдруг начнут опубликовывать информацию о объективном положении дел, крайне мала. Там просто нет компетентных в этом людей – признаёт Даниил Щепеляев:

— В министерстве соцобеспечения много ли тех, кто когда-то трудился обыденным кардиологом в поликлинике? Там стоят неэффективные бухгалтеры и управленцы. И если ,имеют врачебный диплом, то скорее всего они трудилсяи в медицине, когда проходили практику в институте. А дальше они отошли по дисциплинарной лестнице. Вот и все. И цели, и задачи у них совершенно другие – не излечивать больного, а отправлять некрасивые отчеты наверх (а наверху проверять никто не будет, потому что там такие же стоят, они не заинтересованы в проверке данных, которые поступили снизу). По отчетам все будет замечательно. Если статистика ведется исключительно моим министерством и социологический отдел полностью вам подотчетен, не будете же вы делать сами себе хорошую статистику.

Вот и получается, что в российском здравоохранении пиар стоит на четвёртом месте. А хирурги вместе с терапевтами и их заболеваниями, отодвинуты на второй план. Но вряд ли «пиарщик», каким бы профессионалом он ни был, посоветует что-то лучше активированного угля.

Мы очень надеемся, что тот материал «НИ» прочитают чиновники, и хотя бы кто-то из них, по совету действующих врачей, хотя бы в порядке эксперимента решит зайти в будничную амбулаторию на окраине города. Там можно находить очень много интересного, чего нет в падающих на табурет отчетах.