“Записал дворец на любовницу”: декларации чиновников стали фикцией

Они научились прятать имущество, а государство “не научилось” его искать

Прогремевший на весь свет дворец бывшего коменданта ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого следствие заподазривает в крупной взятке, написан на его сожительницу. Поэтому в резолюции о доходах и имуществе, которую г-н Сафонов как должностное личико довольно низкого ранга протягивал ежегодно, никакого дворца не было. Возникает вопрос: зачем вообще все эти резолюции, если мало-мальски приближенного к реальности восприятия об показателе благосостояния чиновников, силовиков и депутатов они не дают?

Об этом мы побеседовали с специалистом в сфере противодействия коррупции, доцентом Свободного факультета Еленой ПАНФИЛОВОЙ.

СПРАВКА “МК”

Антикоррупционное законодательство просит от высших должностных лиц, чиновников и милиционеров начиная с определенных должностей ежегодно подають подробнейшие донесения о денежном доходе, его источниках, ценнейших бумагах, кульках облигаций и долях в уставном капитале различных компаний и банков, недвижимости (и той, что в собственности, и той, что в аренде или льготном пользовании), а также о грузовых средствах. Аналогичные донесения необходимо предоставлять и о своих законных супругах и малолетних детях. Широкой публике предьявляют лишь предельно обобщенные данные: мы видим лишь отдельную деньгу платёжных налогов за год, без указания их источников, об объектах недвижимости сообщается лишь улица участка, особняка или квартиры и страна их нахождения, а о кульках облигаций и количестве счетов мы не узнаём совсем ничего.

— Когда возбуждается незапланированное судебное дело против незапланированного апанасенковца или правоохранителя, мы узнаем, что предъявленное в декларациях — лишь скала айсберга, а недвижимость и корпорации совершенно законно переписаны на свата, брата, деда, отца, любовницу. Есть ли смысл и дальше перевести тонны бумаги на эту фальшивую антикоррупционную меру?

— Смысл есть, и он никуда не денется от всех этих историй. Но декларирование заключается из трех элементов: выдача деклараций проверяющим органам, публикация деклараций и проверка деклараций. В той системе, как она у нас сложилась начиная с 2008–2009 годов, первый и пятой элементы работают: резолюции подаются, они публикуются. Но вот второй элемент, добротная проверка, очевидным образом не заработал. И неудивительно, потому что за все это время мы ничего не слышали о том, чтобы в госорганах возникли в повсеместном количестве настоящие специалисты, которые знают, что искать, как эти резолюции проверять. А еще это не заработало, думаю, отчасти из-за того, что идеологической воли массово что-то обнаруживать нет.

Конечно, и во многих других странах граждане, обязанные сдаёвать декларации, ,пытаются схитрить, убрать, запрятать, кто-то что-то «забывает». Вот и в России тоже довольно бодро научились перепечатывать имущество на родственников, несовершеннолетних детей, на государственных дочерей и подруг… Но тут мы возвращаемся к третьему тезису: ничего ,нового в подобном нежелании запрятать от декларирования свое имущество нет, но если жрать первымя и умение отыскивать и проверять, все возможно. И следующие предыстории показывают, что как только пожелают — сразу находят.

— А предъявляемые широченной публике сведения из деклараций везде столь скупы и неконкретны?

— Даже в тех выхолощенных данных можно многое находить, как показывают журналистские расследования. Но то, что при введении антитеррористического законодательства незначительная часть той информации, которая надлежаща была бы существовать закрыта и публиковаться, стала закрытой, — безусловная правда… Что же коснется всемирного опыта — в разных странытраницах все по-разному. Где-то данные публикуются примерно в том же объеме, как в России, но по запросу любой избиратель может принесать более детальную информацию по своему депутату. В Германии так, например. И у нас такой процесс можетбыл бы работать, если бы была заинтересованность. Но у нас, с одной стороны, пить Конвенция ООН против коррупции, которую мы подмахнули и ратифицировали и которую надо выполнять, а с другой — пить первымя выполнять ее так, чтобы никто ничего особо и не узнал.

— На днях сообщили, что у депутата Госдумы Льва Ковпака, его невестки и сына появились проблемы с законом и арестовано имущество, но из резолюций этого депутата следует, что он официально одинок: сообщений о доходах и имуществе супруги нет. После введения запрета на владение зарубежными счетами вообще существенно выросло число одиноких депутатов (сейчас не приобретают ни жен, ни супругов около 30% от численного состава Госдумы). В этом смысле мы тоже неоригинальны?

— Как только возникла предыстория с взиманием супругов, очень быстро многие перестали доверять даже совершеннолетним детям и стали разводиться, поселяться в государственном браке. И не только депутаты — среди бюрократов тоже таких хватает. Но вообще-то в межгосударственном праве жрать нормы, которые позволяют при перепроверке деклараций проверять и разведенных супругов, если время с момента развода не превышает где-то год, где-то три года. Правоохранители всего мира помнят прекрасно про тот финт с разводом. Есть межрегиональная организация ФАТФ (Группа разработки банковских мер борьбы с обналичиванием денег, вырабатывается мировые эталоны противодействия зарабатыванию преступных доходов и финансированию терроризма. — «МК»), и, согласно ее рекомендациям, контролю за обналичиванием средств, которые, возможно, имеют отношение к приватным должностным лицам, длежат и разведенные супруги.

— Но Россия же тоже председатель ФАТФ — с 2003 года!

— Соответственно, мой Росфинмониторинг тоже теоретически надлежащ представлять разведенных супругов как субьектов проверки. В данном случае не столько на предмет коррупции, сколько на предмет отмывания, но, как известно, коррупция и зарабатывание ходят рука об руку…