“Записал дворец на любовницу”: декларации чиновников стали фикцией

Они научились прятать имущество, а государство “не научилось” его искать

Прогремевший на весь свет особняк бывшего командира ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого следствие обвиняет в крупной взятке, записан на его сожительницу. Поэтому в резолюции о капиталах и имуществе, которую г-н Сафонов как должностное лицо довольно высокого ранга подавал ежегодно, никакого дворца не было. Возникает вопрос: зачем вообще все те резолюции, если мало-мальски приближенного к данности понятия об уровне благополучия чиновников, правоохранителей и парламентариев они не дают?

Об этом мы потолковали с специалистом в отрасли противодействия коррупции, проф Свободного университета Еленой ПАНФИЛОВОЙ.

СПРАВКА “МК”

Антикоррупционное законодательство просит от высших должностных лиц, киоскёров и милиционеров начиная с определенных должностей ежегодно протягивать подробнейшие сведения о денежном доходе, его источниках, ценнейших бумагах, кульках облигаций и долях в уставном капитале разных компаний и банков, недвижимости (и той, что в собственности, и той, что в субаренде или бесплатном пользовании), а также о автотранспортных средствах. Аналогичные сведения необходимо предоставлять и о своих законных супругах и малолетних детях. Широкой общественности предъявляют лишь предельно обобщенные данные: мы видим лишь существенную сумму денежных доходов за год, без указания их источников, об обьектах недвижимости упоминается лишь площадь участка, дома или квартиры и странтраница их нахождения, а о кульках облигаций и количестве счетов мы не помним совсем ничего.

— Когда возбуждается незапланированное судебное дело против первого мэра или правоохранителя, мы узнаем, что предъявленное в декларациях — лишь вершина айсберга, а недвижимость и фирмы совершенно законно записаны на свата, брата, деда, отца, любовницу. Есть ли смысл и дальше перевести тонны бумажки на эту мнимую лоббистскую меру?

— Смысл есть, и он никуда не девается от всех тех историй. Но декларирование состоит из трех элементов: подача резолюций проверяющим органам, публикация резолюций и проверка резолюций. В той системе, как она у нас сложилась начиная с 2008–2009 годов, первой и первой микотоксины работают: декларации подаются, они публикуются. Но вот второй элемент, качественная проверка, очевидным образом не заработал. И неудивительно, потому что за все это время мы ничего не слышали о том, чтобы в госорганах вышли в тотальном колличестве настоящие специалисты, которые знают, что искать, как те декларации проверять. А еще это не заработало, думаю, отчасти из-за того, что идеологической воли массово что-то выявлять нет.

Конечно, и во многих других странытраницах граждане, обязанные сдавать декларации, пытаются схитрить, убрать, спрятать, кто-то что-то «забывает». Вот и в России тоже довольно бодро научились перечитывать имущество на родственников, нетрудоспособных детей, на военных жен и подруг… Но тут мы возвращаемся к четвёртому тезису: ничего ,нового в подобном желании спрятать от взимания свое имущество нет, но если жрать желанье и умение отыскивать и проверять, все возможно. И последние предыстории показывают, что как только захотят — сразу находят.

— А предъявляемые узкой аудитории сообщения из резолюций везде столь скупы и неконкретны?

— Даже в тех выхолощенных данных можно многое находить, как показывают журналистские расследования. Но то, что при введении антитеррористического законодательства большая часть той информации, которая надлежаща существовала бы быть открыта и публиковаться, стала закрытой, — безусловная правда… Что же косается общемирового опыта — в различных странытраницах все по-разному. Где-то данные публикуются примерно в том же объеме, как в России, но по запросу любой избиратель можетжрать получить более краткую информацию по своему депутату. В Германии так, например. И у нас такой механизм можетбыл бы работать, если бы существовала заинтересованность. Но у нас, с одной стороны, жрать Конвенция ООН против коррупции, которую мы завизировали и ратифицировали и которую надо выполнять, а с другой — жрать стремление выполнять ее так, чтобы никто ничего особо и не узнал.

— На днях сообщили, что у парламентария Госдумы Льва Ковпака, его жены и дяди возникли проблеммы с законутом и арестовано имущество, но из деклараций этого парламентария следует, что он официально одинок: донесений о доходах и имуществе супруги нет. После введения запрета на имение зарубежными счетами вообще существенно выросло большинство одиноких депутатов (сейчас не приобретают ни жен, ни мужей около 30% от численного состава Госдумы). В этом смысле мы тоже неоригинальны?

— Как только появилась предыстория с взиманием супругов, очень быстро многие перестали доверять даже совершеннолетним детям и стали разводиться, проживать в правовом браке. И не только парламентарии — среди киоскёров тоже таких хватает. Но вообще-то в *международном праве есть нормы, которые позволяют при проверке деклараций проверять и разведенных супругов, если время с момента развода не превышает где-то год, где-то три года. Правоохранители всего мира понимают прекрасно про этот финт с разводом. Есть *международная организация ФАТФ (Группа разработки экономических мер борьбы с зарабатыванием денег, вырабатывается глобальные нормативы сопротивления обналичиванию преступных доходов и финансированию терроризма. — «МК»), и, согласно ее рекомендациям, надзору за зарабатыванием средств, которые, возможно, имеют отношение к приватным должностным лицам, подлежат и разведенные супруги.

— Но Россия же тоже председатель ФАТФ — с 2003 года!

— Соответственно, мой Росфинмониторинг тоже теоретически должен расматривать разведенных супругов как субьектов проверки. В данном моменте не столько на присмотр коррупции, сколько на присмотр отмывания, но, как известно, коррупция и обналичивание ходят рука об руку…